Автор Николай Денисович, Апрель 5th, 2011 |

В менталитете казахстанских( постсоветских) корейцев есть очень сильные стороны, позволившие им в своё время выбраться из положения изгоев, в число народа, с которым в наши дни ассоциируются благополучие и состоятельность. Слабая сторона корейцев это индивидуализм и она, опять же, связана с их прошлой историей, заставившей их выживать семьями, а не сообща.

Надо подчеркнуть, что казахстанские корейцы именно индивидуалисты и отдельные их достижения, как бриллианты сверкают на небосклоне казахстанской экономики, науки и техники, культуры, искусства и архитектуры. Движущей силой их достижениий было стремление доказать, что они  заслуживают лучшего к себе отношения. Они это сделали и поэтому нам -молодым корейцам, опираясь на их заслуги было легче идти дальше. Но для этого нужно знать какие мы? Проводя градацию корейцев на типы, я могу обидеть некоторых моих соотечественников, но, поверьте мне, что делаю это не ради развлечения, а с единственной целью- помочь стать лучше и пойти дальше той цели, которые выставили наши предки, находясь на грани своего физического исчезновения.

Первый тип– живущие только для себя и своей семьи. Их предки, видимо, пострадали больше других. Наличие нормального питания и собственного угла их вполне устраивает. Они, конечно, хотели бы жить лучше, но как этого добиться они не знают. Этот тип самый многочисленный.

Второй тип– интелигенты, живущие для себя и своей семьи, но полем их деятельности является госслужба и поэтому они, как бы служат ещё и государству, приспосабливаясь к принятым правилам игры. Это учителя, врачи, учёные, частные предприниматели, творческие работники и др. В большинстве своём, они выбрали этот путь, не по причине призвания, а за возможность иметь стабильный и хороший заработок, пенсию и ещё кое-что, если получится.

Третий тип– карьеристы, живущие для себя и своей семьи, но полем их деятельности является народ, экономика и финансы. Многие из них великолепные стратеги и тактики, добившиеся очень высокого уровня благосостояния и стремящиеся к власти, имея которую они смогут защитить и продолжать свой бизнес. Среди них могут быть и истинные служители народа, но им сложно пробиться в высшие эшелоны власти, где существуют свои правила игры.

Четвёртый тип- творцы. Это особая каста избранных и самых счастливых людей на планете, ибо их полем деятельности являются чувства и ощущения, любовь и вдохновение, страсть и ненависть. Они живут своей внутренней религией, не особенно думая о семье, которая часто страдает и бедствует, но именно они являются хранителями, создателями и носителями знаний и культуры, и в этом смысле, они бессмертны. Это элита человечества. Но именно они гонимы и непонимаемы обществом. Возможно потому, что находясь в состоянии постоянного самосовершенствования они поднимаются так высоко, что оставшиеся внизу уже не в состоянии их понять и отвергают их, расстреливают и даже сжигают. Однако, именно их дела остаются в истории и доходят до потомков, а не тех, кто достиг выдуманных ими  условных ” эверестов”.

Пятый тип– патриоты семьи, нации и государства. Это золотой фонд любой нации и государства.Они являются выходцами из всех вышеприведённых четырёх типов. Они счастливчики(  но они об этом могут не знать) ибо своевременно получили знания о истории и культуре своего народа и соответствующее воспитание в духе патриотизма и любви к национальным духовным ценностям.
Были ли у корейцев условия стать патриотами своего народа, если они физически уничтожались в 30-х и 40-х годах, а в 1938 году под запретом оказались все национальные школы и учебные заведения по подготовке педагогических кадров? Откуда  взяться патриотам у народа, загнанного в угол, которому только в конце 50-х было разрешено учиться в институтах? Надо осознать, что корейцы были лишены возможности стать патриотами. Я слышал о том, что корейцы сами отказывались от обучения их детей на корейском, но это надо рассматривать как реакцию простых людей, загнанных в безвыходную ситуацию. Более того, такая неадекватная точка зрения, свидетельствует о угнетённом духе порабощённого народа и торжестве зла, поднявшего руку на национальные святыни.

При этом, разговор далёк от темы национализма. Более того, именно мой самый близкий друг Ерсултан, рассказывая мне   о истории жизни казахов, впервые заставил меня почувствовать ущербным, ибо не мог с такой же гордостью поведать ему о своём народе и его героях. А это были 70-е годы. Моего друга уже давно нет рядом со мной, но для меня он оказался первым, кто дал мне настоящий урок национального патриотизма.