До этого момента мы только писали и говорили о Пак Ире Петре Александровиче – самом известном корейце постсоветского пространства до перестройки.
Для меня было важно услышать голос Учителя и сегодня я могу это сделать ЗДЕСЬ на родном языке.
Перевод на русском есть и на сайте и в книге “Корейцы” Пак Ир Пётр Александрович, изданный в 2014 г., но для удобства размещаю и его.
АВТОБИОГРАФИЯ
Пак Ир Пётр Александрович
Перевод аудиозаписи голоса Пак Ира с корейского Ким Пен Хак
Я родился в 1911 году, но в моём паспорте указан 1912 год. Я расскажу о том, как так могло случиться.
В 1925 по 1929 годы я учился в Югсонгчон(Путиловка). В то время очень известный писатель из Кореи Чо Мёнг Хи переехал из Кореи на российский Дальний Восток, где работал учителем корейского языка, литературы и корееведения в корейской школе. Пак Иру повезло, что стал учеником такого славного преподавателя.
Однажды к нам приехала военная комиссия по мобилизации молодых парней в мореходное училище, куда привлекались ребята не старше 17 лет, а мне было уже 18. В то время у корейцев Дальнего Востока ещё не было паспортов и я решил попросить в сельсовете выписать мне паспорт с указанием года рождения не 1911, а 1912 года. Секретарь сельсовета внимательно посмотрел на меня и сказал, что изменение человеком даты рождения, вообще-то, преступление, но для такого благородного дела это можно сделать.
Я родился на Дальнем Востоке в Енчу, рядом с озером Хасан в деревне Гамдяптхо(в переводе с кор. -картофельное поле). Это где-то рядом на границе России с Китаем.
Рядом с Хабаровском находился посёлок Ин-Корейское в котором была корейская школа где я был директором в течение 7-ми лет.
В 1936 г. отдел хабаровский отдел народного образования отправил меня на учёбу в Ленинград. Где-то через год, в августе лета 1937 года я получил письмо от моего отца. Он писал:”Ходят слухи, что всех корейцев собираются выселить из Дальнего Востока, ты узнай насколько это правда и сообщи мне”.
Я подумал, что отец за год разлуки со мной соскучился по сыну и придумал такой способ увидеться.
В своём ответном письме отцу я написал: “Папа, наше Великое Правительство не может принять такое решение по отношению к корейцам Дальневосточного края. Это ложная информация.”
Но общаясь с разными студентами университета я начал уже чувствовать некоторое их отчуждение и недоверие ко мне, которого раньше не было. Это проявлялось почти открыто и я не понимал почему, ибо не отвлекаясь на посторонние дела, всё своё время усердно занимался учёбой.
При такой высокой занятости, я знал о Указе Сталина, где говорится о выселении корейцев из Дальнего Востока, но происходящее вокруг меня подтверждало, что что-то происходит.
Надо сказать, что моё письмо с ответом, конечно же отец не мог получить, поскольку на тот момент корейцы уже были депортированы со своих мест проживания.
Мы молодые студенты иногда подрабатывали на разных работах и у меня были некоторые накопления и после больших сомнений я принял решение навестить отца. Благодаря студенческому билету ленинградского педагогического университета, я смог взять билет домой на поезд и доехать до Хабаровска, где впервые меня задержал сотрудник КГБ (НКВД).
Мне повезло в том, что этот первый представитель власти оказался добрым человеком. Он внимательно меня разглядел и посоветовал вернуться в Ленинград. В противном случае,- сказал он,- тебя точно арестуют. Я и сам уже понимал, что пока меня не задержали надо срочно возвращаться назад, так как я своими глазами видел два поезда с корейцами, которые двигались со стороны моего дома. О чём я только не передумал, прежде чем принять какое-то решение. Психологический стресс был запредельным, но всё взвесив я повернул назад- в университет.
Когда я поступил в педагогический университет я практически не знал русский язык, а через полтора года стал лучшим студентом в своей группе. Вы можете представить как я трудился, чтобы достигнуть такого уровня. Ведущий профессор философии Шумовович , наблюдая за тем как я прогрессирую в учёбе и работаю над собой, проникся ко мне уважением и может даже полюбил меня. Причиной тому были мои глубокие познания по философии Гегеля и Маркса, которые я штудировал день и ночь. Это был очень авторитетный профессор. К тому же он был одним из влиятельных коммунистов университета.
Профессор Шумовович хорошо знал политическую обстановку в стране и понимая, что началась охота за корейцами, попросил меня зайти к нему в кабинет после лекции. Когда я зашёл, на столе уже лежали документы моего личного дела. Он сказал, что в сложившейся ситуации, когда всех корейцев арестовывают и высылают из родных мест, нужно что-то предпринимать и показал мой личный листок, где в графе национальность он лично исправил слово кореец, на сокращённое кор. Затем он пояснил, что если меня спросят кто я по национальности нужно всегда отвечать на русском, что ты – коряк. Ты сможешь так отвечать на протяжение всего срока обучения?- спросил он. В моём положении, наверное, это был единственный вариант быть не арестованным, и его придумал профессор Шумовович. Он мне пояснил, что если в деле в графе национальность будет записано кореец, я буду тут же отчислен из университета. А если будет записано кор., то под национальностью коряк смогу учиться дальше. Я очень хотел учиться, и благодаря совету и бескорыстной помощи этого человека успешно закончил учёбу в университете. Я впервые рассказываю эту историю с моей национальностью. Шумовович проконсультировал меня даже о том, как я должен себя вести с членами партийной ячейки университета при выяснении вопроса о моей национальности.
В те дни во дворце Смольного планировалось организовать 9-ти месячные курсы по изучению опыта стахановского движения и профессор Шумовович сказал, что отправит меня на эту учёбу: “Ты сможешь там учиться?” Я ответил “Да, смогу”. “Если спросят про национальность,- продолжил он, ты всегда будешь говорить, что коряк, понял?” По окончанию этих курсов меня также признали лучшим слушателем. Не знаю, как так получилось, хотя сам я так не считал.
В 1945 г. году меня на три года направили работать в Киргизию и назначили директором самой большой средней школы города Фрунзе.
До этого в 1943 году я потерял свою жену и приехал в Киргизию уже овдовевшим со своим сыном и в своей школе встретил Валентину Лукиничну, которая на тот момент работала на должности завуча по учебной работе. Я женился на ней. Среди её близких
друзей оказался человек, который работал в отделе пропаганды в Центральном Комитете Компартии Казахстана. Приехав в служебную командировку во Фрунзе он встретился со мной после некоторого общения предложил переехать работать в Алма-Ату, а именно в самый крупный университет Казахстана – КазГУ.
Он разъяснил, что в связи с военным временем в стране создалась острая нехватка специалистов высокой квалификации для работы в ВУЗах, и если я согласен, то все необходимые вопросы он решит сам. Я ему ответил, что я кореец и потому, вряд ли этот вопрос можно будет решить положительно. Он заверил меня, что главное это моё согласие.
В Алма – Ате он встретился с ректором КазГУ Лукьяновичем и рассказал ему о том, что в Киргизии есть очень сильный специалист по философии, который согласен поработать в университете. Ректор срочно телеграфировал во Фрунзе о своём согласие принять меня работать в свой университет и в 1944 года я уже стал работать в КазГУ.
Так получилось, что в самые трудные моменты моей жизни судьба сводила меня с людьми, которые спасали меня. В Ленинграде таким человеком стал профессор философии Шумовович.
В Киргизии такой судьбоносной стала встреча с другом моей жены , благодаря которому я оказался в Алма-Ате и начал работать преподавателем философии в КазГУ.
Однажды ректор Лукьянович вызвал меня в свой кабинет и спросил хочу ли я поработать в Северной Корее с тем, чтобы принять участие создании в Пхеньяне первого университета и что он может в этом посодействовать и дать рекомендацию. Я дал согласие.
Потом выяснилось, что после освобождения советскими войсками территории Кореи от японской колонизации во Второй мировой войне, Правительство Советского Союза приняло решение оказать содействие в строительстве новой Северной Кореи. Для этой цели предполагалось мобилизовать самых грамотных корейцев по разным специальностям, проживающих в Средней Азии и Казахстане. Из Алматы были рекомендованы 2 профессора – я из КазГУ и Ким Ги Сан из геологического факультета.
Видимо, какому -то отделу ЦК или Правительства было поручено выявить лучший интеллектуальный “корейский” потенциал и из Москвы, Ленинграда, Ташкента, Самарканда, Алматы для отправки в Корею были отобраны 33 таких представителя и откомандированы в Москву, где с ними была проведена вся соответствующая подготовительная работа и инструктаж. В течение двух недель с нами велись беседы, в ходе которых рассматривались самые разные вопросы будущей деятельности, связанных с экономикой, образованием , культурой и т.д.. В частности, кандидатам на поездку было рекомендовано иметь корейские имена. Помочь им в этом вопросе было поручено мне, как самому сведущему в этом вопросе человеку. На период этих занятий меня назначили старостой этой группы подготовки. Затем, самолётом из Москвы, через Никольск-Уссурийск мы попали в Пхеньян.
Уже в Пхеньяне с нами дважды была организована встреча с генералом Лушковым, на которых он говорил нам, что Вы призваны построить новую страну – социалистическую Корею. В связи с тем, что местные корейцы не очень любят русские имена, каждому из Вас не обязательно, но желательно иметь корейское имя и в этом Вам поможет Пак Ир Пётр Александрович, который лучше всех из Вас знает корейский язык, традиции и культуру корейского народа.
Среди нас было трое, у которых имена заканчивались на Ир: Нам Ир, Хо Ир и у меня Пак Ир. Нас называли трио Иль. (Нам Ир из всех нас добился самого большого карьерного роста – занимал должность премьер министра и не вернулся в Союз, как все мы).
Коротко расскажу о том, чем я занимался в Пхеньяне.
С 1946 по февраль 1948 годы я был заместителем ректора вновь организованного пхеньянского университета. Это моя первая работа.
О второй работе я могу говорить с особой гордостью – я лично преподавал марксистко-ленинскую философию двум руководителям новой Кореи Ким Ир Сену и Президенту Ким Ду Бонг. Занятия проводились пять раз в неделю с 8-ми до 9-ти утра по одному часу в специально подготовленном отдельном помещении.
Я горжусь тем, что работая в пхеньянском университете при моём личном участии были созданы и открыты три отделения – факультет корейского языка и литературы, факультет корейской философии и факультет корееведения с лингвистикой. Я думаю, что мне удалось совершить очень хорошее и нужное дело для Кореи.
В 1948 году я вернулся в Алма-Ату и живу в этом городе.
43 года я проработал профессором философии в КазГУ и ещё 2 года сотрудничал с Жовтисом А.Л.- профессором филологии АГУ в области перевода корейской поэзии на русский язык. Как то на одном из коллективных ужинов, которые организовываются после некоторых университетских мероприятий, обратившись ко мне он сказал, что, нам русским было бы интересно поглубже познакомиться с корейской литературой и поэзией. Меня это зацепило и я сделал подстрочный перевод на русский язык некоторых известных традиционных корейских стихов Сиджо и показал Жовтису. Прочитав их, он был в восторге и предложил их напечатать в газете, а в будущем, сказал он, я буду делать подстрочный перевод с корейского на русский, а он на их основе- стихи на русском. И в газете будем печатать на двух языках.
В 1958 году я сумел собрать лучшие традиционные стихи и некоторое количество стихов современных поэтов и вместе с Нам Херён – главным редактором корейской газеты “Ленин кичи”, мы издали первую корейскую книгу после депортации под названием “Чосон Сидиб”. При работе над книгой большую помощь и усилия приложил известный поэт Ким Джюн, благодаря которому корейцы могли прочитать 500 стихов Сиджо. В тот период я перевёл много стихов знаменитого корейского поэта Ким Соволь, которые так же вошли в эту книгу.
Книга “Чосон сидиб” это тоже моя гордость.
Мне всегда хотелось показать глубину и красоту элементов корейской национальной культуры, но в прежние времена я не мог это раскрывать в полном объёме. Теперь я могу это делать открыто и с гордостью.
Благодаря семье моего отца, я освоил родной язык. В период антияпонского движения мой отец воспитывал меня как патриота своего народа и вдохнул в меня силу национального духа.
В течение двух лет в Никольск-Уссурийске я учился у Чо Мёнг Хи очень известного писателя, который был вынужден бежать в Россию из Кореи. Он дал мне достаточные знания по национальной истории и литературе, а так же узнал и почувствовал, что такое дух национального патриотизма.
Только благодаря бескорыстному участию в моей судьбе профессора философии Шумововича я стал философом.
Работая в Казахстане я встретил очень много хороших и добрых людей, которые помогли мне благополучно жить и творить.
Семейное счастье, понимание и поддержка супруги, – это то, без чего я бы ничего сделать.
Я желаю казахстанским корейцам успехов в трудном и сложном возвращении себе родного языка и культурного наследия своего народа и через это всеобщего процветания и гармонии.
