Авторская справка:
Кан Диана Елисеевна – член Союза писателей России, поэтесса. Автор книг «Високосная весна», «Согдиана», «Бактрийский горизонт», «Подданная русских захолустий», «Междуречье», «Покуда говорю я о любви», «Обречённые на славу», а также многих публикаций в центральных и региональных изданиях России – журналах «Наш современник», «Москва», «Роман-журналд-21 век» (Москва), «Молодая гвардия» (Москва), «Сельская новь» (Москва), «Работница» (Москва), «Мир женщины» (Москва), «Воин России» (Москва), московских газетах «День литературы», «Литературная газета», «Российский писатель», «Литературная Россия», «Завтра», «Российская земля» и т.д. Стихи Дианы Кан печатались на страницах региональных журналах – «Подъём» (Воронеж), «Сура» (Пенза), «Странник» (Саранск), «Бельские просторы» (Уфа), «Гостиный двор» (Оренбург), «Русская провинция» (Тверь), «Траектория творчества» (Калуга, Таруса), «Приокские зори» (Тула), «Всерусский собор» (Санкт-Петербург), «Родгная Ладога» (Санкт-Петербург), «Нижегородская провинция» (Саров), «Нижний Новгород», «Вертикаль» (Нижний Новгород), «Звонница» (Белгород), «Дон» (Ростов-на-Дону), «Арина» (Нижний Новгород), «Южная звезда» (Ставрополь), «Русское эхо» (Самара), «Дальний восток» (Хабаровск), «Север» (Петрозаводск), «Простор» (Алма-Ата, Казахстан), «Аргамак» (Татарстан), «Новый Енисейский литератор» (Красноярск) и т.д. Закончила Московский госуниверситет им.М.В.Ломоносова и Высшие литературные курсы Московского литературного института.
Диана Кан – член редколлегий журналов «Дон» (Ростов-на-Дону), «Новый енисейский литератор» (Красноярск), «Траектория творчества» (Таруса), «Аргамак» (Татарстан), «Гостиный двор» (Оренбург). Член Правления Самарской областной писательской организации Союза писателей России.
Дважды лауреат всероссийской ежегодной премии журнала «Наш современник». Лауреат всероссийской премии «Традиция» за серию публикаций стихов о России высокого гражданского звучания. Лауреат всероссийской премии «Имперская культура» в номинации «Поэзия» за книгу стихов «Междуречье». Лауреат Самарской областной губернской премии в области литературы. Лауреат премии журнала «Гостиный Двор» (Оренбург). Лауреат Всероссийской литературной премии им.святого благоверного князя Александра Невского «Служение России» (Санкт-Петербург). Живет в городе Новокуйбышевске Самарской области.
Диана Кан
* * *
Прощай, моя юность, отныне,
вдогонку слагая стихи,
молчанью учусь у пустыни,
а пенью – у Волги-реки.
Ей сердце вручила навеки
своё – не за стать, не за прыть!
За то, что строптивые реки
умеет она приручить.
За то, что чураясь гордыни,
великая Волга-река
ни в жисть от себя не отринет
ни воложки, ни ручейка.
Да что ручеёк? Примечай-ка –
спесивая речка Москва –
столичная штучка, зазнайка –
напиться из Волги пришла!
Бочком – где канальцем, где шлюзом –
охочая к Волге припасть…
Пей, милая! Ты не в обузу.
Напейся и вдосталь, и всласть!
Отринь зачумлённые стоки
и двинься России навстречь,
чрез волжские речки-притоки
вкушая соборную речь.
Диана Кан
* * *
Осторожно вельможно светает…
Ты, проклявшая всуе дожди –
этот снег никогда не растает –
не сиди у окна и не жди.
О, не ты ли, презревшая негу
субтропических отчих широт,
отдала свои помыслы снегу,
втайне веря: взаимность придёт?
И, презревши земные запреты,
воплощая в реальность мечты,
небожитель блистательный этот
снизошёл до тебя с высоты.
Он ложился другим на ладони,
заставляя тебя ревновать…
Не его ль, что ко всем благосклонен,
ты губами пыталась поймать?
Не ему ли в различных обличьях
ты в душе возвела пьедестал?..
Исполненьем желаний девичьих
не тебя ли Господь наказал?
Ты страдала, рыдала, томилась.
Ты мольбы возносила судьбе.
Своего ты однажды добилась –
ты его привязала к себе.
Пусть искрится, флиртует, порхает.
Пусть бросается под ноги дам.
Он тебя никогда не оставит,
сединой прикипевший к вискам.
Диана Кан
* * *
Синеглазая беглянка,
честь тебе ль не дорога?
Раскрасавица Татьянка –
раскрутые берега.
И не токмо огородник,
что взопрел в курной избе,
никакой рыбак-охотник
не подступится к тебе.
Бродят в поисках местечка
и буробят, лишь спроси:
«Есть сговорчивее речки,
право-слово, на Руси!
Дарят ласковым словечком,
бережок у них не крут…»
Только что-то к дурам-речкам
всё едино не идут!
Утомившись понемногу,
отступиться не хотят.
И Татьянку-недотрогу
всё ославить норовят.
Да Татьянке дела мало
до заезжа молодца.
Век бежит, куда бежала –
не шелохнется с лица.
И опять ей вслед некстати
зашипят про колдовство,
душегубцев всех и татей
позапишут ей в родство.
Обзовут в сердцах Татьёшей,
топнут на нее ногой…
Где ж Татьянке слыть хорошей
благонравною рекой?
Диана Кан
* * *
В пламени российского пожарища
догорай-гори, плакун-звезда!
Были все по счастью мы – товарищи.
Стали по несчастью – господа.
До того свободы мы возжаждали,
что вдруг перестали понимать,
что не по-товарищески, граждане,
господами нищих называть.
Не иначе, как звучит насмешкой
(ибо за душой-то – ни гроша!)
с препохабным матом вперемешку
это обращенье – госпожа.
Впрочем, ни к чему стенанья-жалобы.
Нам от веку стать-не привыкать:
на Руси не в деньгах счастье, стало быть,
счастья на Руси не занимать!
Диана Кан
* * *
Ой да ты ж моя древнёшенька
деревнёшка-деревнёшенька!..
Что избушка – то хороминка.
Красно солнышко кокошником.
Ты младёшенькой красавицей
на угор крутой взобралася.
Отразилась в речке-старице
и собой залюбовалася.
Утекли в реке столетия…
Ты теперь глядишь неласково,
всласть вкусивши лихолетия
ляховитско-басурманского.
Не обиженная доблестью,
укреплялась ты пред битвою
то кольём, дубьём, оглоблею,
то крестом, постом, молитвою.
Зоревая и вечерняя,
ты в наследство мне досталася.
Но любовь моя дочерняя
не с погляда зачиналася!
Заскрипишь крылечком стареньким,
да затеплишь утро тусклое,
поведёшь узорной ставенькой –
вмиг оттает сердце русское!
Диана Кан
* * *
Цвёл над Россией маковый закат.
По небу плыли облачные струги,
когда Никола Зимний – волчий сват –
сосватал нас под песнопенья вьюги.
Сосватал не на сладкое житьё –
на битву, на молитву, на победу.
И всех мастей шальное шакальё
пустил по окровавленному следу.
Уж тут не до Рождественской звезды,
дожить хотя бы до Солнцеворота!
Мы шли во мраке, путая следы.
И шла за нами дикая охота.
Да где ж ты, Спиридон-Солнцеворот?
Да сгинет нечисть под лучами солнца!
Но всё всегда приходит в свой черёд –
так на Руси из века в век ведётся.
Тогда хоть ты, чужда добру и злу,
луна (сиречь, античная Диана),
взойди на небо, разгоняя мглу,
казачьим волчьим солнцем окаянным.
Лирической кокеткой не грусти.
К чему тумана кружевного полог?..
Зовёшься волчьим солнцем – так свети
в ночи тому, чей путь тернист и долог!
Диана Кан
* * *
Не нужно ни роз, ни левкоев…
Давайте сбежим наугад
в страну травяного покоя,
в неистовство знойных цикад.
Сбежим к белопенным ромашкам,
к паслёну, что буйно возрос,
к наивно-кокетливым кашкам,
что краше левкоев и роз!
И вы согласитесь со мною –
какая и впрямь благодать
в объятьях июльского зноя
на тихой опушке лежать.
…Отвергнув помпезные фижмы
хрустящих обёрток цветных,
здесь царствуют гордые пижмы
в своих одеяньях простых.
О, дикорастущее царство!
Пожалуй немного цветов:
от болестей мира – лекарство,
венок для девичьих голов.
На Богом забытой опушке
цветёт, политесы поправ,
в хрустальной оправе речушки
содружество солнца и трав.
Диана Кан
СКАЗ О ВОЛГЕ
Плывущая вдаль по просторам, как пава,
и речь заводящая издалека,
собой не тончава, зато величава
кормилица русская Волга-река.
По чуду рождения ты – тверитянка.
Слегка по-казански скуласта лицом.
С Ростовом и Суздалем ты, угличанка,
помолвлена злат-заповедным кольцом.
Как встарь, по-бурлацки ворочаешь баржи…
Они и шумят, и коптят, и дымят…
Нет-нет да порой замутится от сажи
твой, матушка, неба взыскующий взгляд.
Устанешь под вечер… Позволила б только
водицы испить с дорогого лица.
Красавица Волга, работница Волга,
кормилица Волга, сказительница…
Покуда студёной водицы вкушаю,
мне шепчут о чём-то своём камыши,
лениво закат за рекой догорает,
и перья хребтовые кажут ерши.
О, матушка-Волга! Не будь так сурова!
Устав от речей балаболки-ручья,
опять срифмовать не сумевши ни слова,
к тебе на поклон заявилася я.
Мила твоя речь о былинных верховьях,
о том, как роднишься с Москвою-рекой.
И как в астраханских твоих понизовьях
цветёт дивный лотос, омытый зарёй.
Прости, не взыщи, не могу по иному
я речь издаля заводить-затевать…
Усну близ тебя… Ну а ты мне сквозь дрёму
все лучшие песни нашепчешь опять.
Диана Кан
***
Измельчали мы, измельчали…
Мы не те, что были вначале.
Где косая сажень в плечах?
Где Перунов огонь в очах?
Где предания отчего края?
Расклевала картавая стая…
Где любовь, что веками нам снилась?
Триаршинной косой удавилась.
Алой лентою кровь утекла…
Вот такие, мой друже, дела.
Диана Кан
***
Неприкаянно, неприкаянно
Я свивала пути в кольцо…
И когда набрела на Каина,
Не узнала его в лицо.
Я сказала: «Богатым будете
Вы, проливший родную кровь…»
Он ответил: «Вы строго судите
Эту родственную любовь…»
Это что ж за любовь, идущая
Из библейских тёмных глубин –
Дочь, родную мать предающая,
На отца восстающий сын?
Мы к согласью прийти не чаяли –
Каждый правду свою искал.
Но лишь речь заходила об Авеле,
Собеседник глухо смолкал.
И в возникшей неловкой паузе
Мы тайком вздыхали с тоской:
«Почему же кинжал и маузер
Нам роднее, чем брат родной?..»
Погорюем так и – расстанемся.
Впредь не встретимся – жизнь коротка.
А пока… А пока… Апокалипсис
На Руси моей длится века.
Диана Кан
***
Пора отрешиться от чепухи –
Чем я, собственно, хуже?
Бросила пить, курить и писать стихи.
Пора подумать о муже.
Был ввысь устремлён белопенный наив
Ветвей, расцветающих в мае.
Настала пора – и осенний налив
Строптивые ветви склоняет.
Часами над милою Волгой-рекой
Сижу – само благонравие.
Неужто надо – за упокой,
Чтобы закончить за здравие?
Пора влюбляться негорячо,
Подонков судить нестрого.
Пора перестать подставлять плечо
Тому, кто подставил ногу.
Пора… Золотая пришла пора.
Рябины пылают гроздья.
А там, где была я ещё вчера,
Не ждут меня нынче в гости.
Диана Кан
***
Куда от прошедшего деться?
Залить покаянным вином?
Романс «Разорватое сердце»
Надрывно звучит за окном.
Лишь юность способна так гордо,
Презрев прегрешенья свои,
На два примитивных аккорда
Пропеть о высокой любви.
А голос всё выше и выше…
О, как же походит на нас
Котов расшугавший на крыше
Наивный жестокий романс!
Ты морщишься. Ты не в восторге.
Но вспомни, забывчивый мой,
О том, как наивно жестоки
Мы были с тобою весной!
А ты, как котяра домашний,
Вольготно и сытно живёшь,
Забыв о любовном бесстрашье,
Жестокий романс не поёшь.
Диана Кан
Белгородский кисель
« …Разве можете перестоять нас?.. Ибо имеем мы
пищу от земли…»
«Повесть временных лет» о белгородском киселе
Горделивой походочкой-лодочкой,
Затаив за ресницами грусть,
Мне навстречу плывут белгородочки,
В чьих бровях раскрыляется Русь.
Православная русская вотчина –
На губах и на сердце ожог.
Белгородчина – речка молочная.
Да кисельный крутой бережок.
Здесь разбойные тропы нахожены…
Не зазорно здесь – так твою мать! –
Заявляться незванно-непрошенно
За семь вёрст киселя похлебать.
Шли сюда печенеги и половцы,
Чтоб вкусить белгородский кисель…
Белгродские добрые молодцы
Провожали незваных отсель.
Провожали незваных-незнаемых,
Что без спросу пришли на постой.
Провожали в закатное зарево
И булатным мечом, и сытой.
Поляница-душа Белгородчина!
Супостату показывай нрав.
Крепость русской державы упрочивай,
Богатырской заставою встав.
Диана Кан
***
Осерчавшая вьюга бранится
В тесноте родовых курмышей…
Не впервой ей в казачьих станицах
Выпроваживать пришлых взашей.
Я не пришлая, бабушка-вьюга!
Почему ж мне нисколько не рад
Свои ставни захлопнувший глухо
Оренбургский угрюмый форштадт?
Ну так что ж?.. И на этом спасибо,
Родовой звероватый курмыш.
Я такая ж, как ты, неулыба,
Да и ты-то хорош, пока спишь.
Непроглядью родной, непробудью
Ты меня не жесточь, не морочь.
Без того посторонние люди
Истерзали мне душеньку вклочь.
Ты пойми, я смертельно устала
На разлучной чужой стороне
От радушных улыбок-оскалов,
Что не тонут в банкетном вине.
…Месяц-серп кровянится на небе,
И сугробы встают на пути…
На Пикетную улочку мне бы
По фуршетным бульварам дойти!
Диана Кан
Вьюжная соната
Наивная молоденькая дурочка,
Озябшая от безутешных слёз,
Бредёт по оренбургским тихим улочкам,
Бредёт-бормочет странное под нос.
Никем ещё ни разу не целована
И ни в кого ещё не влюблена.
Ничем покуда не разочарована,
Ни разу не сходившая с ума.
В шубейку-ветродуйку зябко кутаясь,
За вьюжною вуалью пряча взгляд,
Она бредёт, наивная и мудрая –
Совсем как я так много лет назад.
Она бредёт навстречу мне из прошлого,
Прокладывая стёжки на снегу.
Вновь, как в бреду, посмотрит: «Что хорошего?..»
И снова я ответить не смогу.
Сейчас свернёт с Уральской на Пикетную,
Оставив мне лишь стёжек снежных вязь…
В таинственное-странное-рассветное
Уйдёт, в сонате вьюжной растворясь.
Стишками, между стёжек заплутавшими,
И тем, что у поэта жизнь горька,
Сонатами, сонетами не ставшими,
Она не озабочена пока.
Она бредёт, покуда безымянная…
Она не знает, как она слаба!
Она в бреду бормочет что-то странное –
Ещё не рифма, но уже – судьба.
И некому сказать наивной дурочке,
Пока её мечтания тихи,
Пока пустынны утренние улочки,
Что это – гениальные стихи!
Диана Кан
***
На землю снизошед с небесной выси,
Влачу века сквозь призрачный туман.
Мечу пред кем попало скатный бисер
И подливаю воду в океан.
А океан не только многодумный,
Космично выводящий свой напев…
Во гневе он порой бывает буйный
И на меня свой обращает гнев.
Я б в небеса вернулась, может статься,
Как люди возвращаются домой.
Увы, удавками электростанций
Стреножен бег укротимый мой.
Но я другой судьбы себе не чаю.
Хоть путь земной неласков и тяжёл,
Но кровь моя небесно голубая
Горит огнями городов и сёл.
Она горит, пронзая мрак упрямо,
Познав и высоту, и глубину.
А я храню затопленные храмы,
Баюкаю персидскую княжну.
А я горжусь горою Девьей статной
В преданиях, как будто наяву.
И голью, словно жемчуг перекатной,
Что жигулёвской вольницей зову.
Диана Кан
***
Нам спасение с неба Принесший
И Взирающий скорбно с икон,
Пригвождённый, Распятый, Воскресший,
Неужели и Ты побеждён?
Неужели неостановимо
Вновь на Русь наползает орда?..
Третий Рейх против Третьего Рима –
А четвёртым не быть никогда!
Это тьма против русского света.
Это свастика против звезды.
Это вран против сокола… Это
Заметают убийцы следы.
Это – выздоровление больного:
Волей Вышнего неистребим,
Восстаёт из неверья былого
Кумачом обезбоженный Рим.
Диана Кан
* * *
Покуда над Ольшанкою
Серёжками красуется,
Жеманится, кудрявится,
Невестится ольха,
Над тихою Ветлянкою
Старушечьи сутулится,
Скрипит ветла засохшая,
Не чая жениха.
К уютной речке Вязовке
Удилищем привязанный,
Почуешь ближней Липовки
Медовый аромат.
Пусть небогата Вязовка
Налимами за язями,
И малому подлещику
По-детски будешь рад.
В одноимённой реченьке
Несмело отражённая
(Хотя неотразимою
Её зовут подчас),
Грустит краса-черёмуха,
Весной заворожённая –
Красавица, прекрасная
Отсутствием прикрас.
Как ни прекрасны Липовка,
Ветлянка, Таволжаночка,
Ракитовка и Вязовка,
Но всё ж напрасный труд –
Забыть, узрив единожды,
Речушку Черемшаночку,
Когда над Черемшаночкой
Черёмухи Диана Кан
* * *
Ликует Анталия. Нежится Ницца…
И только у нас в безрассудстве своём
Закатное небо меж туч кровянится,
И месяц серпом проступает на нём.
Есть галльское небо в изящном плюмаже
Несущихся за горизонт облаков.
Есть гуннское – цвета мерцающей сажи,
Под чьей паранджой скрыта поступь веков.
Античное небо, какому не внове
Пить воду с лица средиземных морей…
И – скифское – цвета запёкшейся крови,
Закатное небо Отчизны моей.
То царский багрец разольёт над Россией,
А то полоснёт по глазам кумачом…
О твердь спотыкаясь ногами босыми,
Не тщусь подпереть его бренным плечом.
Не льщусь удивить его пением лиры
(Пред русскою бездной достойней молчать!).
…Гляжу в него взглядом обугленно сирым,
И глаз от него не могу оторвать.
Диана Кан
***
Москва, люблю твою сирень,
Что возле университета
Цвела в застойный майский день,
Будя в душе моей поэта.
То пятизвездие цветов
Благоуханнейшей сирени
Сулило больше, чем любовь –
Сулило сладость вдохновений.
Прилежно чту науку ту
Конца двадцатого столетья –
Сквозь смуту, морок, маяту
Цвести победным пятицветьем.
…И душу сквозь родной раздрай
Доселе озаряет светом
Тот яростно цветущий май,
Мне ставший университетом.
Диана Кан
***
На Родину, которая до срока
Сказала мне: «Вот Бог, а вот – порог!..»
На Родину, которой одиноко,
Спешу я, под собой не чуя ног.
Туда, где сладкозвучнее сирены
Те, кто мне был когда-то в душу вхож…
Где друг мой Хомутов с лицом гиены
Всё точит на меня свой ржавый нож.
Туда, где я сама всему виною,
Но где ещё душа моя светла.
Где под степной ковыльною звездою
Я не умела долго помнить зла.
Туда, где не нашедши оправданья,
Слезою вспять седой Яик течёт,
Где над могилой мамы – звёзд мерцанье…
Всё остальное, право же, не в счёт.
Диана Кан
* * *
Когда хоронили Россию мою
Помпезно, согласно и чинно,
Поникшие в сбившемся ратном строю,
Рыдали поэты-мужчины.
Забросив свои боевые клинки,
Прощались с Россией навеки.
В плену безутешной сыновней тоски
В гробу закрывали ей веки.
Сиротской слезой орошали они
Родные ракиты-берёзы…
А я? Что же я?
Бог меня сохрани!
Я лишь утирала им слёзы.
«Хоть сабля востра, да мечу не сестра…» –
Уныло кривились мужчины,
Когда намекала я им, что пора
В бою поразвеять кручину.
И вновь поминальный гранёный стакан
Горючей слезой закусили.
И так порешили – лишь тот атаман,
Кто слёзней скорбит по России.
А что же Россия?
Поминки поправ,
Восстав из хрустального гроба,
Она сквозь кордоны кержацких застав
Сокрылась в былинных чащобах.
Ведомая светом скорбящих свечей,
Ушла, не попомнив обиды,
На звон потайных кладенцовых мечей
От скорбной своей панихиды.
А я? Что же я?
На распутье стою
И слёзы друзьям утираю…
Не лучше ль погибнуть в неравном бою,
Чем вживе погинуть в родимом краю,
У гроба пустого рыдая?..
Хоть сабля востра да мечу – не сестра,
Но верному слову – сестрица.
И коли приспела лихая пора,
Пусть Вера Руси пригодится!
Диана Кан
***
И ты называешь всё это судьбой,
Мой город степной на полынном просторе,
Что каждое наше свиданье с тобой –
Мой новый побег от тебя и не боле?..
Не слишком ли быстро, однако, бегу?..
А вдруг ты однажды меня не догонишь –
На льду оскользнёшься, увязнешь в снегу,
Пургой захлебнёшься, бураном застонешь?..
И ты называешь всё это судьбой –
Что я, позабыв повседневную прозу,
Надменно несу на свиданье с тобой
Живого дыханья крещенскую розу?..
С тобою осталась навек зимовать,
Забытая мной в неуютном домишке
Стихов моих первых сестрица-тетрадь,
Что позже прославит тебя, ставши книжкой.
Зачем я тогда же её не сожгла?..
Теперь же, по улочкам снежным слоняясь,
Я б, может, гораздо счастливей была –
На радость друзьям и зоилам на зависть?..
Диана Кан
***
На куриный переступ
Да на воробьиный скок,
Тьме кромешной дав отлуп,
Прибавляется денёк.
Впрочем, курица – не птица
И не сокол – воробей…
Неумолчно вьюга злится,
Колобродит у дверей.
Хоть и ходит величаво
Зимовея за окном,
Но на смену ледоставу
Поспешает ледолом.
Скоро, словно неудачник,
Не снеся былых обид,
Лёд скукожится, заплачет,
С рёвом к Волге побежит.
Что, сердешный, отсиялся,
Отыскрился под луной?..
Не топиться ли собрался,
Лёд Ледович дорогой?
Брызнет талою водицей,
Набираясь куражу:
«Не топиться, а родниться
С Волгой-матушкой спешу!..»
Диана Кан
***
Вновь – аптека, улица, фонарь…
Беспросветный безысходный Блок!
И над всем царит, как государь,
Душный плотный всемогущий смог.
Пожирая голубой простор,
Он сегодня с самого утра
По-драконьи крылья распростёр
Над державным детищем Петра.
Этот город, что тонул в воде
И огнём свободы полыхал,
Агрессивно-щелочной среде
Кто на растерзание отдал?
Город-сказка, голубой фантом,
Миражом завис над топью блат.
Конный деспот в небо вознесён,
Принимая призрачный парад.
Диана Кан
***
Негоже тебе, Русь, как бесприданнице,
Кидаться на восход и на закат.
Ты жди-пожди! Все женихи заявятся,
Благоговейно выстроившись в ряд.
Виконты, и маркизы, и посланники,
Наслушавшись про кладези твои,
Из-за границ наедут голоштанники,
Чтоб клясться с пеной на губах в любви.
Растрачивать приданое готовятся…
Но если завтра ты пошлёшь их в бой,
За честь твою и славу не сподобятся
Пролить ни капли крови голубой.
Богатое Бог дал тебе приданое.
Не каждый встречный будет ко двору.
Храни же первородство Богоданное
И ройся в женихах, как бы в сору.
Своими заграничными уловками
Тебя начнут к взаимности склонять –
Духами, золотыми блохоловками –
Тех блохоловок даром нам не нать!
На что, скажите, русской раскрасавице
На шею надевать такой позор,
Коль от рожденья бани не чурается
Маркизам заблошнившимся в укор?!..
… Надменный бритт и сумрачный германец,
Спесивый лях и куртуазный галл…
Ужо мы с женихов поспустим глянец
И поглядим, какой из них удал!
Диана Кан
***
Когда я из глубинной дали
Кляну тебя, моя Москва,
Услышь в лирическом запале
Произнесённые слова.
Услышь! Но снова вранья стая
Обсела сорок сороков.
Услышь, оглохшая от грая,
Меня на рубеже веков.
Сорвётся стаей соколиной,
По ходу выстроившись в стих,
Призыв о доблести былинной
С воспламенённых уст моих.
Не стон, не всхлип и не рыданье.
Не о пощаде жалкий торг.
А – из-под сердца восклицанье:
«Я русская! Какой восторг!»
Диана Кан
***
С южным ветром встречается огненный ветер востока
И, обнявшись, идут шалобродить в окрестных лугах.
Растревожат и разбередят молодую осоку
И заснут у задумчивой ивы в зелёных кудрях.
Убаюкает их, приголубит печальная ива,
Хоть никто из двоих ей не сужен, не нужен, не мил…
Но легко ли одной коротать бабий век у обрыва,
Вспоминая Борея, который недолго любил?..
Не ему ли так буйно влюблённая ива махала ветвями,
Раскрылиться мечтая, законы природы поправ?..
Окликаема с горних высот отлетающими журавлями,
Корень свой прокляла, но смирить не сумела свой нрав.
С той поры не пленяется ива дыханьем далёкой Тавриды
И гортанным распевом восточных ветров… Ей милей
Ледяное лобзанье посланца суровой Арктиды
И венчальный убор, что сулил ей, расщедрясь, Борей.
Посулил и забыл, и умчался далече до срока
Обряжать в подвенечное платье просторы земли…
Плачет старая ива.
Грустит молодая осока.
С южным ветром в обнимку
Сбираются в путь журавли.
Диана Кан
***
Во-первых строках моего письма
Отпишу тебе, мой родной Яик –
Стосковалась я по тебе весьма,
Да и ты, поди, от меня отвык.
Были многие мне – полынь-судьбой –
Ни напевные, ни сугревные.
Повенчалась я лишь с одним тобой,
Одному тебе стала верною.
И во дни, когда благодать да тишь,
И во дни, когда худо-тяжко мне,
Ты, Урал-Яик, в глубине таишь
Дар венчальный мой – перстень яшмовый.
Ты его храни, сквозь него теки.
Разлучают нас – зря стараются!
Есть твои друзья, есть мои враги –
Только нет между ними разницы!
Утечёшь вперёд, поворотишь вспять,
Воскипишь гневливыми волнами…
Ну куда тебе от меня бежать,
Если мною ты окольцованный?
