Свобода требует ответственности

Александра Цай, культуролог и куратор, в соавторстве с Михаилом Акуловым и Жулдузбеком Абылхожиным написала книгу «Живая память», через искусство осмыслив историю депортации корейцев в Среднюю Азию. Кроме того, что книга вышла на русском и казахском языке, в марте 2021 года ее опубликовало издательство Lexington Books на английском языке под названием «Stalinism in Kazakhstan: History, Memory, Representation». «Коресарам» поговорил с Александрой о прошлом, настоящем и будущем корейской диаспоры в Казахстане:

– Судя по выставке «Живая память», вы исследуете историю, в том числе жизни корейской диаспоры. Какие вопросы вас больше всего заинтересовали, вы считаете их “белыми пятнами”, хотели бы к ним вернуться, чтобы еще что-то рассказать аудитории?

– Выставка «Живая память» (ссылка на выставку: https://hubs.mozilla.com/WhkHCsq/living-memory-vr) стала продолжением книги «Живая память. Сталинизм в Казахстане. Прошлое, Память, Преодоление». Книга – это сборник статей об истории и памяти о периоде 30-40 годов в Казахстане и их осмыслении в искусстве. Мне интересно как раз это – не исключительно история или память, а то, какое воплощение они находят в искусстве, и как память существует в медиуме искусства. Для книги я написала эссе о депортации корейцев, над которым работала во время своей научной стажировки в университете «Новая школа» в Нью-Йорке, ну а потом курировала выставку. В моем исследовании памяти и истории депортации корейцев меня интересует то, как корейцы помнят свою историю, помнят ли они ее, какое она влияние оказывает на нас, на нашу идентичность. Эта история во многом трагичная, но в ней много мужества, много человеческого достоинства, это история о преодолении, о труде, о жизнелюбии. Хотелось отстраниться и посмотреть через призму научного исследования на депортацию корейцев в Среднюю Азию и память о ней. Но в то же время мне хотелось через наш проект поднять вопрос о государственных репрессиях, которые произошли в 30-х годах, о роли государственного аппарата, который совершал насилие над людьми. Свобода требует ответственности, а ответственность требует и знания в том числе. Невозможно сегодня создавать свободное общество, если мы не знаем и забываем еще недавнее прошлое, в котором свободы нарушались. То есть, это проект о памяти, которая занимает важное место и поднимает большие вопросы и для нас сегодня. Например, один из таких вопросов, как относиться к преступлениям советского прошлого? В советское время очень часто насилие над человеком или нарушение прав человека оправдывали модернизацией, требованиями времени, строительством нового общества. И сейчас этот вопрос мне видится, вообще, одним из основных для осмысления нашего прошлого – как работать с репрессиями советского времени, с памятью о них? Государство о них предпочитает не помнить, многие архивы все еще закрыты (по Карлагу, например), так что вся работа с исторической памятью только Казахстану предстоит.

– Почему именно эти темы вас волнуют больше всего, как хотели бы с ними поработать?

– На самом деле, меня интересуют разные темы. Один из больших вопросов, который меня всегда интересовал, – это вопрос свободы и несвободы. Вернее, их даже два. От него, наверное, и пошли все эти размышления и исследования. Двадцатый век в Казахстане очень интересный период. Интересный, трагичный, даже тектонический по характеру тех процессов, которые тут происходили, ну и требующий еще исследований и рефлексии.

– Интересен ваш взгляд как культуролога и представителя диаспоры одновременно: как события прошлого и настоящего меняют культурный код диаспоры и влияют лично на вас?

– Сложный вопрос. Могу ответить только за себя. Во многом мне кажется, что диаспора у нас скорее аморфная или открытая, мы знаем, что она есть, можем себя к ней относить, есть какие-то общие практики, культурные коды, ритуалы, еда, но при всем при этом мы прекрасно взаимодействуем с представителями не-диаспоры. Мне нравится думать, что человек – это открытый проект. Что мы определены – рождением, воспитанием, но очень много из того, что мы есть, зависит от нас самих, нашего роста, развития, поступков. Так как я принадлежу к корейской диаспоре, то мне хотелось глубже изучить ее историю, но в то же время я понимаю, что эта история, именно история диаспоры, возможно, слишком короткая, чтобы оказывать какое-то большое воздействие на все наше или мое будущее или настоящее. Моя идентичность состоит из нескольких частей: одна из них – принадлежность к советским корейцам, корейцам Центральной Азии, и с этим связано очень много теплых детских воспоминаний, большие празднования с родственниками, бабушкина еда (от бабушек с обеих сторон). Мне кажется, именно через любовь к бабушкам и дедушкам, а они у меня сверх-замечательные с обеих сторон, я и чувствую связь с диаспорой, прежде всего. Но кроме этой идентичности у меня есть много других.

– А какие именно – эти другие? И что они вам дают? Какие вообще возможности для взаимодействия казахстанских корейцев внутри диаспоры вы видите?

– Другие идентичности? Профессиональная, исследователя, куратора, культуролога, человека, который любит путешествовать. Мне кажется, это все складывается в мою идентичность. Возможности для взаимодействия корейцев вижу, наверное, в нескольких направлениях. Прежде всего, есть Ассоциация корейцев, у нее может быть несколько функций, но я думаю, ей подошла бы роль культурного архива о диаспоре, такое место памяти. Библиотека, исследования, сбор фактов и материалов о диаспоре, вот мне бы очень хотелось иметь какую-то книгу рецептов, например. Технологий приготовления разных корейских блюд, но от самих бабушек. Пусть они все будут разные, рецепты, но вот это то, что пропадает со временем и это жалко. Можно ведь описать, как они это делали – кимчи, тяй, чартоги, чимпени и много всего другого, весь процесс, это очень интересно. Ну и накопление знания о диаспоре – это, конечно, то, чем может заниматься Ассоциация. А взаимодействие внутри диаспоры, наверное, оно должно как-то естественным образом возникать. Вокруг интересов, вокруг совместной работы, может быть. Можно создавать площадку, где люди могли бы встречаться, знакомиться, общаться, поддерживать связь друг с другом: культурные мероприятия, показы кино, какие-то полезные meet-up по интересам, создать условие для общения и нетворкинга, а из этого, возможно, и появится взаимодействие людей внутри диаспоры. Но мне кажется, оно и сейчас есть.

– Спасибо, Александра, за интересную беседу!

Материал подготовил Олег Хе.