ДЕВОЧКА – ПОДРОСТОК (Перевод Вячеслава Кихтенко)
Неярок твой свет ещё, робок твой гений –
В листве заоконной ты прячешь лицо,
Когда стройный мальчик твоих сновидений
Мучитель, выходит, как царь, на крыльцо.
Но час твой пробьёт! И звезда твоя вступит,
Взойдёт как на трон, в заблиставший зенит,
И тот, кто казался таким неприступным,
Как раб, пред тобою колени склонит.
Четыре стороны света (Перевод Орынбая Жанайдарова)
Нас разделяют Восток и Запад, Север и Юг,
Белого света четыре точки – незримый круг,
Нас принуждают жить в разных частях белого света,
У веры с правдой путь лишь один – терпенье, мой друг.
Нам уготована тяжкою жизнью дорога одна,
Нас приютили другие люди, другая стана,
Вдали от Отчизны уже состоялась моя судьба,
У веры с правдой одна дорога, длинна она …
Сорваны с вихрем, мы всё же льнём к чужим берегам,
Как воробьи, ищем мы желанный кров.
Опора в жизни только надежда служит нам,
С Родиною не сравнится и сотня миров.
Родственники живут одни в далёком краю,
Они не чувствуют наших сильных и вольных плеч,
Диктатор им обещает жизнь в раю,
Крыло расправляю, когда слышу родную речь.
Берег судьбы (Перевод Вячеслав Кихтенко)
Вот и сегодня волны вырастают,
И белых рыб выносят буруны …
А чайки то ликуют, то рыдают –
То взмыв, то распластавшись вдоль волны.
Вот и сегодня к ночи, как и прежде,
Сюда выходит женщина одна,
И, как всегда, то грусти, то надежды
Её душа смиренная полна.
Уже давно сединами увита,
Но ясен, как и прежде, тихий взгляд …
И всё, что для других волной размыто,
Её глаза сквозь годы разглядят:
Детей и внуков, из – за океана
К себе давно зовущих – хоть побыть,
Хоть насовсем: одна ведь! .. Но туманна
Чужая жизнь … И память не избыть.
Могила мужа …домик под ветрами …
Сам остров, что судьбой – пусть горькой – дан …
Выходит мать на берег вечерами
Смиряется бурлящий океан.
Пожелтевшее фото (Перевод Вячеслава Кихтенко)
На старой фотографии одна
Среди счастливых лиц, сплошных улыбок
Ты от веселья их как бы отделена,
И образ твой загадочен и зыбок.
Я всматриваюсь в лица вновь … Скажи,
Судьба нещадная, в чём все они повинны?
Ведь чаяния их, как показала жизнь,
Как выяснилось позже, беспричинны.
Их разметала жизнь, их разнесла волна
По чуждым берегам, и все улыбки эти
В морщинах скорбных канули … Одна
Одна ты словно знала всё на свете!
Всё знала наперёд … И жизнь как бы сквозь сон,
Провидя сквозь года, уже тогда, в прекрасном
Гругу счастливых лиц, свой тайный, скорбный тон
Вносила – весть о бренном и напрасном.
И мысль моя теперь горька, года спустя
Как я не разглядел печальный вызов,
Ту дерзкую печаль, всезнанье то? … Хотя
Внимательно вглядись – и всё бы вызнал
И, может быть тогда, невзгоды упредив,
Мы стали б вместе счастливы с тобою?..
Есть только жёлтый оттиск … Позитив,
Жестоко забракованный судьбою …
ЛУННОЕ ПОСЛАНИЕ
Луна, луна… Каким маршрутом тайным
Тебя мне переправили? Луна
Вчера была тревожным ожиданьем
И затаённой горечью полна.
Молчанья сумрак ночи был исполнен…
Но странный очерк лунного пятна
Мне растревожил душу, и я вспомнил:
Родная местность в нём отражена!
И вспомнил я о детстве не тревожном
О золотой поре… И понял я:
Ту весточку, Луну – сквозь все таможни
Послать сумела матушка моя!
НЕТРОНУТЫЙ ЦВЕТОК (Перевод Вячеслава Кихтенко)
Давно это было… НО эти года
Во мне и доныне живут озарённо…
Я в горной долине увидел тогда
Цветок одинокий и дикий пиона.
Настолько прекрасен был этот цветок,
Что я онемел от любви восторга,
Стоял, захмелев, надивиться не мог –
Каким его чудом природа исторгла?
Он, полураскрывшись, в росинках сиял,
Так чисто и юно алея устами,
Что мнилось: его в небесах изваял
Влюблённый творец неземными перстами.
Он счастьем дышал в тишине золотой,
И, как жемчуга, трепетали росинки,
Скатиться не смея с груди молодой
По дивным изгибам, вдоль нежной ложбинки.
Я смог бы сорвать его, он ведь стоял
Такой беззащитный для вазы цветочной –
Он страха не ведал, он просто сиял,
Наивный доверчивый, и непорочный!..
Давно это было, когда ещё жил
Я в старой деревне, где горные склоны…
Но я не сорвал его, песню сложил,
И то лишь теперь, когда годы преклонны.
Но может и память я лишь потому
Пронёс через жизнь в чистоте первозданной,
Что не прикоснулся, не смял, и ему –
Мне жизнь озарять – до ухода во тьму –
Божественной, неосквернённою тайной.
