От автора
Для корейской диаспоры в Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане, России, других государствах бывшего Союза Советских Социалистических Республик характерно особое состояние. С одной стороны, это недоумение, горечь, печаль при воспоминании о событиях 1937 года, когда свыше 170 тысяч корейцев из давно и, казалось бы, прочно обжитых районов Приморья и Приамурья были насильственно отселены за десять тысяч километров – на неизвестные земли Казахстана и Узбекистана. С другой стороны, это умиротворение, удовлетворенность, радость от осознания того, какой стойкий, жизнеутверждающий характер проявили наши отцы и деды, оказавшись в совершенно непривычных ни по климату, ни по ландшафту условиях. На новом месте им пришлось фактически все начать с нуля, перенести неимоверные лишения, испытать колоссальные трудности. Но вопреки всему они выстояли, сохранили национальное лицо, возродились экономически, обогатили культуру и традиции, стали востребованной, полезной частью населения СССР и постсоветских государств. Чем дальше уходит от нас прошлое, тем яснее понимаем, сколь мало знаем подробностей, мало имеем свидетельств очевидцев. А объясняется сей факт предельно просто: вплоть до последних дней советской власти говорить об этом было не принято, участники событий предпочитали отмалчиваться или делать вид, что в них ничего сомнительного нет. Получалось: чем меньше они будут рассказывать, тем меньше мы, потомки, будем знать, а значит, лучше спать. И спокойнее жить, добавим мы от себя. Уникальный «рукотворный опыт» перемещения и выживания целого этноса в экстремальных условиях до конца еще не осмыслен, не изучен, не отражен, и теперь приходится собирать данные по крупицам, а что-то, сопоставляя факты, домысливать, о чем-то догадываться. Вопросов возникает много. И сейчас нам важно хотя бы не отмахиваться от них, не закрывать глаза на явные нестыковки, a постараться обозначить все «белые пятна» и, отойдя от привычного взгляда, оценить случившееся не только и не столько как результат чьей-то единоличной злой воли, а как трагическое следствие яростной схватки интересов личностей, кланов, классов, сословий, общественных слоев и даже целых стран на сложнейшем отрезке истории СССР. Такую попытку делает автор этих строк. Что из этого получилось, судить тем, кому доведется познакомиться с результатом. Началось с того, что мой материал о выселении корейцев с Дальнего Востока был напечатан в августе 2007 года в «Казахстанской правде» в связи с 70-летием печальной даты. Потом я много раз возвращался к этой теме и теперь решаюсь представить вашему вниманию в корне обновленный и многократно расширенный вариант. Не потому, что жалко труда или хочется еще раз засветиться, а потому, что есть необходимость продолжить разговор: уж слишком значима проблема для наших соплеменников, чтобы ограничиваться юбилейными публикациями. *** В июле – октябре 2007 года в России, Казахстане, других государствах бывшего СССР было проведено немало акций, связанных с 70-летием принудительного выселения корейцев с советского Дальнего Востока вглубь страны. Среди разноплановых мероприятий, состоявшихся по этому случаю и в Кыргызстане (официальное написание), наиболее значимым стал, пожалуй, конкурс письменных работ на соответствующую тему, инициированный и профинансированный Центром образования Республики Корея в Бишкеке. Он имеет неоценимое значение. Коллективный рассказ помог глубже осознать трагедию. По благоприятному стечению обстоятельств мне выпала возможность познакомиться с большей частью из пятидесяти с лишним поступивших сочинений. Эти пронзительные свидетельства написаны, как признался один из авторов, не ручкой, а слезами. Читать их без волнения невозможно. Но зацепило меня также другое: практически все участники, независимо от возраста (а среди авторов были и стар – почти девяностолетний очевидец и млад – двадцатилетняя студентка), без тени сомнения утверждают, что причиной колоссальной трагедии был один человек – Сталин. Хочу высказать в связи с этим опасение: по-кавалерийски лихо наскакивая на давно умершего, а потому безответного человека, почти механически формулируя жесткие обвинения, приписывая ему подчас такие качества, которые больше смахивают на плод нашей фантазии, не становимся ли мы, несущие в себе горечь репрессий и боль утрат, теперь сами несправедливыми? В последние годы появилось много новых исследований по советской истории, в частности, о Сталине, о 20-м съезде КПСС, с которого и повелась так называемая борьба с культом личности («так называемая» потому, что после того съезда система управления и характер служебных отношений в коммунистической партии и советской стране не изменились ни на йоту). Эти материалы дают богатую пищу для размышлений, в том числе и на болезненно переживаемую нами тему.
