УЧИТЕЛЬ

Илья СИНЕЛЬНИКОВ

 

 

УЧИТЕЛЬ

 

Цвет облаков прекрасен, говорят,

Но иногда и он бывает чёрен.

Чист голос ветра, люди говорят,

Но голос тот нередко замолкает.

И кажется, на свете лишь вода

Всегда прекрасна и всегда струится…

 

Этот фрагмент из стихотворного цикла корейского поэта Юн Сондо (1587-1671) «Песнь о пяти друзьях» в переводе Анны Ахматовой стал своеобразным эпиграфом к циклу радиопередач «Сэммуль», который звучал по Казахскому радио в далеком 1993 г.

Идею этих передач поддержал Климентий Борисович Хон, главный инженер тогдашней государственной акционерной строительной фирмы «Казахтрансстрой», которая выступила спонсором цикла, призванного знакомить миллионы радиослушателей многонационального Казахстана с менталитетом и культурой древнего корейского народа.

Ниже приводятся фрагменты радиопередач от 27 февраля, 29 мая, 26 июня и 24 июля 1993 г., в которых принял участие профессор Пётр Александрович Пак Ир (1910/11/-2001), корейский мыслитель, кандидат философских наук, историк, культуролог, знаток корейской этнографии и фольклора, переводчик корейской классической поэзии.

 

*    *    *

 

В одной из передач Пётр Александрович так прокомментировал название цикла:

– Слово «сэммуль» можно перевести так: «место, где бьёт ключ».

Когда я узнал, что этим словом назван цикл передач, я вздрогнул от радости: как точно уловлен смысл замысла. Это не что-то такое гигантское, а нежная, свежая струя. Хорошее название, его смысловой масштаб соответствует теме цикла.

 

*    *    *

 

Светлое имя Петра Александровича прозвучало в первом же выпуске цикла «Сэммуль», 30 января 1993 г., из уст Александра Лазаревича Жовтиса (1923-1999), известного переводчика корейской поэзии, доктора филологических наук, профессора Алматинского государственного университета им. Абая (ныне – Казахский национальный педагогический университет). И вот в каком контексте.

 

А.Л. ЖОВТИС: Я обрёл чувство редкого удовлетворения от контакта с великой культурой, с удивительным миром древней Кореи. Может быть, в самые трудные годы моей жизни именно приобщение к её высокой мудрости помогало мне если не жить, то пережить тяжелые обстоятельства. В те страшные годы, когда я не мог выразить себя и высказать себя, я находил в корейской лирике стихи, которые помогали мне при посредстве поэтов XVΙ века сказать всё, о чём я думал, то, о чём думали мои современники. И притом сказать публично.

Приведу пример того, как тексты, написанные 400-500 лет назад, вдруг начинают звучать весьма и весьма актуально.

У корейского философа и поэта Ли Хвана (1501-1570) есть поэтический цикл «Двенадцать напевов Тосана», состоящий из 12 стихотворений философской проблематики. И среди них такое, которое звучит в моём, подчёркиваю, переводе так:

 

Пусть даже гром грохочет над горами –

Глухой не слышит ничего вокруг.

Пусть солнце яркое стоит в зените –

Слепой не видит ничего вокруг.

А мы и видим всё, и слышим всё,

Слепыми и глухими притворяясь.

 

Когда я прочитал эти стихи на своём творческом вечере в Москве, в Доме литераторов, в зале стоял хохот. Потому что все поняли смысл этого стихотворения, где речь идет о людях, намеренно притворяющихся слепыми и глухими. Все моё поколение, прозревшее уже в 1970-е гг., в большинстве своём, как мне думается, притворялось слепым и глухим. Эти стихи оказались живыми. Живыми! Наполненными человеческими чувствами!

 

– Александр Лазаревич: как вы пришли к корейской классике?

 

– Это произошло совершенно случайно. Однажды, в самом начале 1953 года, я был в гостях в доме одного своего товарища, и рядом со мной за столом оказался мой университетский учитель философии Пётр Александрович Пак Ир. Я в то время не только о корейской литературе, но мало что знал и о самой Корее.

И вот после того как он спел какую-то корейскую народную песню, я легкомысленно спросил его: «Пётр Александрович, скажите, а у вас, у корейцев, есть своя поэзия, своя литература?» Он бросил на меня несколько лукавый взгляд, улыбнулся и сказал:

– Знаешь, что? Ты как-нибудь ко мне зайди, и я тебе почитаю и переведу кое-что из корейской классической поэзии.

Я пришёл к Петру Александровичу. И провёл у него целый вечер. Это был даже не вечер – мы просидели до глубокой ночи. Он взял тексты старинных корейских стихов и начал читать их с листа. Сначала по-корейски, а потом стал переводить на русский. В этот вечер я понял, что передо мной великая поэзия.

Должен сказать, что Пётр Александрович – по образованию философ, учился в ленинградском вузе, занимался восточной философией. Но он удивительно тонко чувствовал искусство. И главное – хорошо владел тонкостями русской разговорной речи. И ему удавалось с большим мастерством и с очень большой точностью раскрывать передо мной мир корейской классической поэзии. Знакомясь с этим миром, я обнаружил у древних мудрецов глубокое проникновение в сущность человека, в сущность человеческих отношений.

Я сразу увлёкся и с помощью Петра Александровича стал переводить эти стихи на русский язык. И в 1954 г. в журнале «Дальний Восток» (в 4-ом или 5-ом номере) были опубликованы наши совместные переводы. То была вообще первая публикация корейской классики в истории русской литературы. И вообще в истории европейских литератур.

 

*    *    *

 

Пётр Александрович принял меня, тогда корреспондента Казахского радио, в своей квартире, в окружении многочисленных тяжёлых фолиантов,  содержащих труды по истории и культуре древней Кореи. Тома с тёмно-зелёными обложками мерцали за стеклянными дверцами стеллажей.

Хозяин дома совершенно неожиданно для гостя запел… Запел о далёкой земле – родине предков… И о талисмане всех корейцев – священной горе Ариран.

 

П.А. ПАК ИР: Народной песне «Ариран» не менее 300 лет. У меня есть её текст, изданный в Сеуле в 1988 г. Вот её примерный смысловой перевод:

«Горы и реки – край мой родной. В горной гряде Ариран 12 вершин. Плывут облака, на тропе изредка встречаются путники, неспешно следующие в одну и другую стороны. Время от времени они останавливаются отдохнуть. Возлюбленный мой покинул меня. Но, не пройдя и десяти верст, он уже не в силах двигаться дальше. На небесах сияют мириады звёзд. А наши сердца светятся мечтами».

Это один из 30 вариантов песни, которую в каждой корейской провинции поют на свой лад. В ней и грусть, и радость, и надежда. Слова и тональность песни разнятся. Эти варианты появлялись в зависимости от того, в какую эпоху, в какой провинции, в каком слое населения эту песню пели. Мне известно о тридцати вариантах. В КНДР их около двадцати. В бывшем СССР бытовали два-три варианта. Сколько их знают сейчас корейцы Казахстана и других стран СНГ, точно я не могу сказать. Эту песню человек поёт в любом возрасте и в любом настроении.

Для всех корейцев мира Ариран – символ их дальневосточной родины. По масштабам Кореи это высокая гора. На её склонах огромное количество восстановленных буддистских храмов.

И есть ещё «Алмазные горы» (Кымгансан) – это 12 тысяч базальтовых вершин изумительной красоты! Они находятся в районе 38 параллели, разделивших единую Корею на два государства. Там проходит граница между северной климатической зоной и субтропиками. «Алмазные горы» тянутся, сверкая гранями, на 40 километров с востока на запад и на 60 – с юга на север вдоль моря. Морские волны там океанические, бывают и цунами, когда гигантские волны бьют в берег, утопающий в цветах во всех ущельях. И ещё там огромное количество играющих – не просто шумящих – а играющих водопадов. Красота!..

Во время своих многократных путешествий по КНДР и Республике Корее некрасивых в пейзажном отношении мест я не видел. Весь Корейский полуостров гористый, и все равнины связаны с горами. Поэтому горы и реки в Корее – как руки, ноги и туловище человека. Они неотделимы друг от друга. Но тем не менее каждая группа, каждая община живёт на определённой территории, и каждой хочется, чтобы именно их край назывался Ариран.

 

*    *    *

 

П.А. ПАК ИР: У корейского поэта XΙX века Ким Сат Ката есть стихотворение «Жизнь бедняков». Вот его примерный смысловой перевод:

«Мир людей стал таким, что люди знаются только с богатыми и знатными.                 О жизни бедняков из глухих сёл в горах и слышать не хотят. Однако пора бы знать людям, что солнце посылает свои лучи одинаково – и в дома богатых, и в дома бедных. А порою чаще в дома бедных, ибо именно там создаются богатства людей.

 

– Это скорее стихи поэта-демократа, нежели абстрактное философствование лирика.

 

– В этой связи скажу вот что. Восточная абстракция вообще, корейская абстракция в том числе имеет одну особенность.

Европейская абстракция со времён Платона (не Сократа, а Платона) – чистая абстракция. Вот почему Александр Герцен, высмеивая немецкую абстрактную философию, говорил: «Разве нас, русского брата, будут считать за философа, если мы пишем на нормальном, понятном языке? Надо писать так своё сочинение, чтобы люди читали и не понимали!»

Восточная абстракция (и корейская в том числе) всегда предметна. Это одна из характерных её особенностей – предметность!

«Ты не ищи противодействия во всём. Смотри на свой орган зрения: левый глаз глядит в правую сторону, правый – в левую. Из этой гармонии ты получаешь зрительный образ».

– Это прозаический пересказ поэтических строк?

 

Нет. Это суждение об инструменте мышления. Философская категория.

 

– А звучит как стихи.

 

– Хорошо сказано! Корейская проза всегда поэтична. Корейская песня всегда прозаична. У корейцев здесь нет резкого различия.

 

– Все ритмически организовано.

 

– Совершенно правильно. Поэтому, чтобы правильно читать корейские стихи, надо знать корейскую музыку. Чтобы понимать корейскую музыку, надо знать корейскую прозу.

 

От прозы и поэзии в литературном аспекте Пётр Александрович перешёл к прозе и поэзии обыденной жизни корейского народа. И, конечно же, завёл речь о семье.

 

П.А. ПАК ИР: Мир корейской семьи очень самобытен. Семья для корейца – это государство в миниатюре. Распоряжение главы семьи – прав он или не прав – не подлежит обсуждению.

 

– Домострой?

 

– Вот так! Корейский домострой имеет такую особенность: каждый отец старается предоставить сыну материальное наследство и дать минимальное знание. В брак не имеют права вступать однофамильцы, имеющие одни родовые корни. Запрет. Табу. Однофамильцы с разными корнями такое право имеют.

Пока сын не встанет на ноги, в том смысле, что пока он не сможет самостоятельно обрабатывать определённую площадь земли (скажем, гектар), родители не должны его баловать женитьбой.

На выбор себе жены юноша права не имеет. Решают родители. Но родители выбирают сыну невесту не по красоте, а по трём другим параметрам.

Первый: степень знатности её родителей, уровень уважения к ним.

Второй: в доме девушки не должно быть лодыря или вора.

Третий: сама невеста. Она должна быть искусница, мастерица в чём-либо и владеть домоводством хотя бы на уровне элементарного образования.

 

– А любовь? Вне счёта?

 

– Любовь в придачу сама приходит. По закону природы. Вот так! Любовь не приобретается. Сама природа дарует человеку любовь.

 

– Стерпится – слюбится?

 

– Это русское выражение. У корейцев такого нет. Всё должно гармонизировать. Здесь много приёмов, фольклорных сцен. Расскажу о некоторых.

При праздновании Нового года родители разрешают своим молодым дочерям и сыновьям встречаться. Но только «от и до» назначенного времени. Через две недели, в первое полнолуние года, 15 января, по лунному календарю, выходят на мост и топчут мост. Такое «топанье по мосту» (так это по-корейски и называется) – это есть «любование луною».

В середине весны – день памяти родителей. Родители разрешают своим дочерям и сыновьям пойти в горы нарвать папоротник. И другие дикие травы. Там, в горах, юноши и девушки и встречаются.

Пятый день мая – начало лета. По-корейски – «дано». В этот день – полная свобода! Качели ставят. Спортивные состязания происходят.

В седьмой день июля сороки и галки строят на Млечном пути мост, чтобы там те влюблённые встретились на небесах, у которых в земной жизни любовь не удалась. Тоже день свободы…

15 августа – день осеннего праздника.

Видите, сколько в году свободных дней, когда родители создают условия для того, чтобы юноши и девушки увидели друг друга. Но и только – не обнимались, не целовались. Пусть участвуют в играх, в спортивных состязаниях, кто во что горазд. Потом дочь – матери, сын – отцу или старшему брату рассказывают, что вот такая-то девушка… такой-то юноша…

Потом начинается сватовство. Не дай Бог, чтобы в доме будущего жениха или невесты лодырь оказался! С порога отметут. Но особенно – в случае неуважения к старшим. Это огромная нагрузка – сохранить почтительное отношение к старшим, начиная с отца, дедушки, кончая умершими. Нагрузка адская. Но ведь этого порядка на протяжении всего средневековья неукоснительно придерживались.

Жениху, скажем, 21 год. Это самый оптимальный возраст для вступления в брак. Он пришёл в дом невесты. Во всех регалиях – чем знамениты его предки. Всё на виду. И начинается испытание, проверка жениха: кто он такой есть. На чём испытывают его? На стихах.

В том селе, где живёт невеста, есть юноши, которые приходят на испытание жениха. Но приходят только холостые, не женатые. Жених сидит в доме невесты за столом. Этих парней к нему не пускают. Они пишут стихи, которые передаются жениху. А он должен им ответы в стихах написать. Причём обязательно с афоризмами. Этот обычай передаётся из поколения в поколение.

 

– Представим, сыграна свадьба. Молодые прожили несколько лет. Уже и не совсем молодые стали, и вдруг убеждаются в том, что ошибка вышла в расчёте родительском. Любви нет. Не стерпелось – не слюбилось. И мука страшная – жизнь совместная. Как такая драма семейная преодолевается в духе национальных корейских традиций?

 

– Вообще, развод в истории Кореи применим в жизни только одной социальной среды – феодалов. Простолюдины такого права не имели. Для них брак был пожизненным. Однако моногамия распространяется только на женщин. Вышла замуж – муж до гроба. Хотя муж имеет право и на вторую, и на третью, и на четвертую жену. Правда, это согласно конфуцианству. Согласно же буддизму, принцип моногамии един для обеих сторон. В этом одна из причин большей долговечности буддизма в Корее.

Как же быть, если родители ошиблись? Здесь есть несколько выходов. Если кто-то из супругов умирал, то второй получал право на новый брак. Бывало, что родители обоих супругов старались их разъединить – одну посылали в монастырь, другого – учиться. Или переселяли их в иное место, в другую провинцию, где бы они могли жить в разводе, обретя право на новый брак. Но для переезда требовались немалые средства, что делало этот путь почти неосуществимым. С другой стороны, такая обречённость, согласно диалектике, способствовала укреплению домостроя, диктатуры семьи.

 

– Эта обречённость нашла отражение в фольклоре?

 

– Непременно! О, если бы я спел вам на эту тему одну песню, которую я записал когда-то на Дальнем Востоке, – можно умереть со смеху!

 

– От горького смеха?

 

– Конечно! Из поколения в поколение корейский фольклор, художественная литература, песни, игры, учебники по этике и церемониалу – всё было направлено на подготовку с малых лет юношей и девушек к верности в супружестве.

Вот одно из мудрых речений: «Лучше оступись в прыжке, в игре, но в брак вступай безошибочно». Такое воспитание носит общенациональный характер. Сколько старания, сколько заботы вкладывают сюда родители. Хотя, конечно, это не всегда является гарантией от семейной драмы, не исключает её.

Итак, исходный принцип таков: «один муж – одна жена». Сам страдай, но твой спутник по жизни и твои дети не должны переживать трагедию.

 

*    *    *

 

П.А. ПАК ИР: С 918 по 1391 гг. Корея после завершения так называемого «периода троецарствия» (следует сказать, что еще в 57 г. до н.э. было основано государство Силла, в 37 г. до н. э. – государство Когурё и в 19 г. до н.э. – государство Пэкче) стала монолитным государством под названием Горё (Корё). Горё (Корё). Это имя одной из династий.

Через это слово португальцы впервые узнали через арабов о существовании этого древнего государства (по-русски – Корея).

С 1393 по 1910 гг. Корея называлась Дёсон (Чосон). В тот период правила династия Ли. В те времена Корея была монолитным государством.

Примерно такую же судьбу разделяют многие державы. И Китай, и Япония в течение многих лет были раздроблены. Япония стала монолитной по существу только со времён правителя Тоётоми Хидеёси (конец XVΙ века).

И до образования Московской Руси сколько было удельных княжеств. Монголы чёрта с два смогли бы одолеть Русь, если бы она была единой!

Для меня, например, самое живое, самое больное место – современное разделение Кореи. Это не результат поведения корейского народа, не следствие каких-то повадок корейской нации. Это всё проделки мировых держав – особенно двух: бывшего СССР и США, которые после окончания Второй мировой войны, на Потсдамской конференции, и ещё до неё – на Ялтинской конференции, уже заранее, без участия корейцев, разделили Корею на две зоны.

Руководитель Корейской1 Народно-Демократической Республики Ким Ир Сен (1912-1994) 25 июня 1950 года начал войну против Южной Кореи не только по своей личной воле. А при полной поддержке со стороны И.В. Сталина (1879-1953), правительства СССР. То была советско-имперская война руками Ким Ир Сена и его окружения.

 

– Но разве тогдашний президент Республики Кореи Ли Сын Ман  (1875-1965) не был, как тогда говорили, «ставленником американских империалистов»?

 

– Своевременная реплика! Американцы не могли оставаться безучастными. Потому что Южная Корея – это лакомый кусок.

Но я хочу повторить своё суждение: раздел Кореи – это не проделки корейских лидеров, не действия корейской нации. Они были просто исполнителями воли двух мировых держав.

Скажите, какой народ, имеющий древнюю историю, не страдал, не болел, не страдает по сей день от своей раздробленности, от разночтения своих собственных национальных государственных судеб? Нет в мире такого народа. Просто у одного народа страданий больше, у другого меньше. Так или иначе, это всемирно-историческое явление. У корейского народа оно более выпукло.

Сейчас я скажу то, что вы, может быть, впервые услышите или встретите с удивлением. Но я скажу!

Корейский народ, корейский этнос в одном отношении как бы «повинен» – он слишком одарён. Не по количественному своему масштабу. Не по той или иной эпохе. Не по той или иной ситуации.

На протяжении тысячелетий 24 китайских императорских династий, после времен Яоишуня, всегда смотрели на Корейский полуостров, на Корейское государство как на провинцию. Чья судьба, как им казалось, всегда будет в их руках. А корейцы продолжали существовать как самостоятельный этнос, как самостоятельное государство!

Во время войны 1593-1598 гг. японцы грабили Корею столько, сколько могли. Без этого грабежа японцы уже в XVΙΙΙ-XΙX вв. вряд ли бы так быстро поднялись, вряд ли вышли бы на мировую арену.

 

– Что японцами было награблено?

 

– Вся корейская культура! Начиная с полиграфии, кончая литературой. А сколько учёных! В одной только могиле на территории Японии погребено несчётное число корейцев, которых во время упомянутой войны пригнали в Японию в качестве пленных и убили. Так что немецкий фашизм с его геноцидом по отношению к неарийским народам стал европейским проявлением японского геноцида в отношении корейского народа.

Монголы дважды намеревались совершить набег на Японию – в 1274 и 1281 гг. Однако ветер перевернул их флот, и с полмиллиона всадников потонули в море.

В 1910 г. японцы превратили Корею – подчёркиваю, при помощи царской России, подчёркиваю – при помощи Китая, подчёркиваю – при помощи Англии, Франции и США – в японскую колонию.

 

*    *    *

 

П.А. ПАК ИР: В 245 г. н.э. корейские учёные вместе с группой мастеров по керамике, живописи и каллиграфии приехали по приглашению японского правительства в Нара, где они учили отпрысков местных феодалов. Японцы тогда не имели письменности. И учились у корейцев.

Особо отмечу, что о данном факте говорится не в корейских источниках, а в этой вот научной японской книге, изданной в тогдашней столице страны городе Киото в 1899 г.

А вот в этом более толстом томе «Универсального энциклопедического словаря» (Токио, 1890) содержится около 2000 свидетельств того, как в древности, а также в раннем и позднем средневековье и далее, вплоть до конца XΙX века, японцы брали нужные им материалы у корейских учёных. В этом находили выражение тысячелетние культурные связи между двумя народами.

Японцы тоже кое-чему научили корейцев, но это уже относится к периоду после 1910 года, когда Корея стала японской колонией.

В 1974 г. Институт востоковедения АН СССР выпустил в свет «Историю Кореи с древнейших времен до наших дней» в 2-х томах. Это было к тому времени единственное на русском языке достоверное научное издание по истории Кореи, о котором прежде можно было только мечтать.

Сейчас, по прошествии стольких лет, об этой книге можно сказать так: хорошую книгу создали московские корееведы, много труда вложили. Но, увы, – без сведений, без исторических и литературных данных, которыми ныне располагает Республика Корея. Сейчас, конечно, источниковедческая база много богаче. Но издать новую подобную книгу для широкой публики возможностей уже нет.

 

– И, кстати, кажется, до сих пор не написана «История корейцев Казахстана»?

 

– Попытки делаются. Но это сопряжено с большими трудностями.

Я себя тоже отношу к числу тех, кто хотел бы принять участие в этой работе. В конце концов надо написать, кто мы такие – корейцы Казахстана. Такая книга была бы полезна широкому читателю.

Вообще же первой книгой на корейскую тему в Казахстане и во всём бывшем Советском Союзе стал сборник стихов корейских поэтов, изданный в 1958 г. Там в основном были представлены образцы лирики поэтов средних веков и несколько стихотворений современных авторов. Я был составителем этой книги, потратив на её сбор и издание четыре года. Её рукопись в течение четырёх лет лежала в отделе печати Центрального Комитета Коммунистической партии Казахстана.

В период с 1958 по 1992 гг. было выпущено всего 15 книг на корейскую тему, в том числе 13 – в Алма-Ате и только две – в Москве. Вот и судите, что могли читать на корейском языке о себе, о своём народе, о своей истории и культуре советские корейцы вообще и казахстанские корейцы в частности.

 

*    *    *

 

– Пётр Александрович, кто был для вас идеалом национального героя? Не в том смысле, что вы старались брать с него пример, а чей образ что-то говорил вашему сердцу…

 

– Среди правителей (я почти «стандартно» отвечаю на ваш вопрос) это король Сечжон (1418-1450), который в 1446 г. объявил о разработке корейского алфавита хангыль1. Этой графической системой мы и сейчас пользуемся. Сечжон был мудрый король. В тяжелейшую годину фракционной и межпартийной борьбы он сумел возвыситься над всем этим и заняться созданием национальной литературы, национальной культуры.

 

– Являл собой пример просвещённого монарха.

 

– Да! Причём он сам учил самых обыкновенных молодых сельский жителей. И показывал, как надо учить, говоря: «Не смотрите на меня как на короля. Берите с меня пример, как с одного из своих учителей. И спрашивайте – так ли я учу? Для чего я делаю то-то и то-то?»

 

– Он умер в своей постели?

 

– В своей, в своей… Это редчайший случай. Единственный, можно сказать. Сколько на него покушений было!

Это пример из числа правителей.

Из полководцев назову нескольких. Ылти Мундок (2-я половина VI – 1-я половина VII вв.). Очень мужественный и высокообразованный человек. В 612 г. он разгромил тридцатитысячную китайскую армию и отстоял государственность Когурё. Для меня Ылти Мундок и сейчас герой корейского народа.

Далее – Ли Сунсин (1545-1598), который изобрёл бронированный корабль. Он погиб в 1598 г. в сражении с японским флотом. Я уже упомянул о фракционной борьбе. Она характерна для разных периодов политической истории Кореи. И во времена Ли Сунсина она была очень сильной. Сколько на него было доносов и наветов – он всё выдержал! Я его называю «корейским Кутузовым». С ним не раз поступали точно так же несправедливо, как с русским полководцем во время Отечественной войны 1812 года. Это герой!

Ещё один национальный герой – Ан Джун Гын (1879-1910). После установления японского протектората в Корее (1905) он был руководителем партизанских отрядов. Со спадом партизанского движения стал на путь индивидуального террора и в октябре 1909 года в Северной Маньчжурии, на вокзале города Харбина застрелил из нагана японского генерального резидента в Корее Ито Хиробуми и сдался японской полиции. Был казнён в японской тюрьме в Люйшуне (Порт-Артуре). Его поступок, конечно, не решил проблемы. В 1910 г. Корея была аннексирована Японией, но Ан Джун Гын отдал жизнь ради родного народа, ради свободы Отечества. Национальный интерес он ставил выше личного интереса. Весьма романтично, не правда ли?

Среди корейских мыслителей… Из числа самых последних для меня герой – Ким Сат Кат (1807-1864). Он писал стихи. Для корейцев это такой же великий просветитель, как Абай для казахов. Для меня он идеал. Несгибаемый был человек. Он добровольно отказался от дворянского звания и пошёл в народ – его просвещать. Невежественный человек был для него не только личным противником, он считал такого человека врагом всего народа. Он был исполнен просветительского духа.

Его духовное наследие было темой моей докторской диссертации, которую аннулировали. Я «погорел» на философском анализе его поэтического творчества. Эту тему на протяжении двадцати лет муссировали. Наконец, утвердили на учёном совете Казахского государственного университета имени С.М. Кирова.

Когда встал вопрос о представлении текста диссертации, я в одной из своих лекций перед философами, допустил, как тогда говорили «грубейший политический промах».

На вопрос «Чем отличается желание обыкновенного человека от желания политического лидера?» мне надо было бы ответить одной фразой, а я позволил себе роскошь публичного рассуждения о том, что по древнегреческим представлениям желания бывают трех родов:

1) желание естественное, необходимое;

2) желание естественное, но не необходимое; и

3) желание не естественное и не необходимое.

Желание естественное, необходимое – это когда человек хочет есть и пить.

Желание естественное, но не необходимое – это когда человек хочет принимать пищу за столом, накрытым дорогостоящей скатертью и заставленным роскошной посудой, ибо скатерть и посуда не имеют прямого отношения к пище – но человек желает.

Желание не естественное и не необходимое – это когда человек хочет своё изображение поставить на пьедестал и на эту свою голову водружает венок славы.

Примерно через неделю после этой лекции меня вызывает ректор КазГУ.

– Вы в своей лекции эти слова говорили? Говорили. Мне доложили, что вы при этом кого-то имели в виду. На кого вы намекали?

Единственное, что я ректору ответил:

– Я не только намекал, я прямо имел в виду всех тех, кто меня слушал.

– Хитрите! – сказал ректор. – Идите. Мне дано задание лишить вас права на защиту докторской диссертации. Вы свободны.

Так я не стал доктором наук. А сейчас я даже этим горжусь. Потому что, если бы мне тогда разрешили защитить диссертацию – где гарантия, что я не стал бы тем же партократом и идеократом, от чего сейчас многие страдают? То есть, видите, то своё несчастье я объясняю как проявление случая счастья.

 

*    *    *

 

П.А. ПАК ИР: Меня сделали грамотным русские люди. Давая мне образование, русские учёные укрепили в моём сознании чувство преданности родному народу, своей национальной культуре. Если хотите – своему государству.

Бывшим советским корейцам без личного жертвенного отношения не восстановить забранную у них силком, отнятую национальную культуру в её языковой форме – родной язык.

Скажу даже так. Бывшие советские корейцы обретут в полном смысле этого слова в русско-корейской бинарной языковой форме истинное, добротное и здоровое национальное самосознание только при помощи именно жертвенного отношения со стороны небольшого числа просветителей. Без просветительства нам не обойтись.

Бывшие советские корейцы в советский период овладели в советской форме русским духом национального просветительства. Прошу меня извинить за столь категоричное утверждение, но я говорю – не китайское, не японское, не американское, не китае-японо-английское образование даёт современному корейскому народу национальный дух просветительства. Пусть меня критикуют – я охотно приму критику, если она будет деловой. Русский просветительский дух, русское просветительство внушили советским корейцам деловой подход к национальному самосознанию. В этом смысле русскоязычную форму национального самосознания советских корейцев я очень высоко ценю.

Советские корейцы создали свою национальную культуру в русскоязычной форме. Вот что будет заключительным аккордом (или главой, или параграфом) в мечтаемой мной книге о корейском антиковедении! Когда я произношу этот термин – «корейское антиковедение», не подумайте, что это некое националистическое поползновение!

 

– Ну что вы говорите, Пётр Александрович! Мне представляется, что корейское антиковедение – это наука, изучающая древности корейской культуры.

 

– Вот так! Позволю себе привести краткий перечень некоторых сведений. В 1234 г. корейцы запустили ручной полиграфический станок, с металлическими литерами, и начали печатать книги.

 

– Ещё и Гуттенберг не родился!

 

– За 200 лет до Гуттенберга! Я задаюсь вопросом: могло такое быть случайным? Нет! Во всём мире тогда пользовались только ксилографией – книгопечатанием на деревянных досках. И ещё литография была. И вот корейцы запустили печатный станок. Один из экземпляров набора литер с XΙX века находится в Британском музее.

Можно спросить: европейцы популяризировали факт данного изобретения или нет? Сделали его достоянием мировой общественности или нет? Нет, им это невыгодно было.

В 1593 г., во время семилетней войны, вышеупомянутый военный деятель Ли Сунсин выпускает серию маленьких бронированных лодок на вёслах. Японцы при виде этих юрких лодок в металлической обшивке, не вступая в контакт, удирали.

Я не военный специалист и вообще не о войне веду речь. Я просто задаюсь вопросом: много ли в XVΙ веке было в мире народов, которые пользовались бы листовым кованым железом? Насколько же была в Корее развита металлургия, если удалось изготовить серию таких лодок!

В эпоху Корё корейцы издали буддистскую сутру в 48 тысячи 210 томов. Весь Восток, включая Китай и Японию, этим изданием пользовался. Можно ли это считать всего лишь частным фактом корейской цивилизации?

В 1770 г. в Корее было 360 государственных библиотек. Назовите другую страну во 2-й половине XVΙΙΙ века, которая демонстрировала бы такой же высокий просветительский уровень.

 

– Может быть, Франция?..

 

– Навряд ли. Во всяком случае, десятки библиотек, наверное, там и были, но чтобы сотни – думаю, что нет!

 

– Может быть, Италия?..

 

– Тем более нет! Повторю: когда я произношу этот термин – «корейское антиковедение», то чувствую, что многие будут надо мной смеяться – вот-де «горбатый националист»! Как он расписывает культурное превосходство своего народа! Да нет же, нет! Я только воспроизвожу те факты, которые изложены в 30-томном третьем издании Большой Советской Энциклопедии. Я ничего здесь не сочинил и не выдумал. Единственное моё добавление – я эти факты источниками доказываю.

 

– Вы книгу по корейскому антиковедению пишете?

 

– Один – вряд ли смогу. Но пытаюсь. Эскиз уже у меня есть.

 

– Кроме освещения седой дали времен, вы, конечно же, воплотите в этой книге и историю казахстанских корейцев? Насколько я знаю, это одна из задач Ассоциации корейских культурных центров Казахстана, одна из задач историков-корееведов и Казахстана, и других стран СНГ.

Сами вы и философ, и историк, и отчасти литературовед, и лингвист. Вы на своей судьбе испытали страдания народа своего. Какой по объёму свой личный вклад вы намереваетесь внести в решение этой задачи?

 

– Вы меня ловите на моей «болячке». Это я к тому говорю, что историю корейцев стран СНГ (или, что одно и то же – историю советских корейцев) невозможно создать без русского языка. Это факт, это элементарная истина. Но создать её на одном русском языке (что, в общем-то, вполне возможно) – это будет половина работы.

Преклоняясь перед русскоязычной корейской культурой и литературой, тут я, кажется, сам себе противоречу… Без корейскоязычных источников, без литературы на корейском языке, а следовательно, без научного знания литературного корейского языка пытаться создавать всеобъемлющую историю советских корейцев будет делом реакционным, будет карьеристской попыткой. Потому что при этом невозможно будет достичь ни научной полноты, ни объективности.

Я скажу конкретно: без освоения книг (их около 600), которые с весны 1938 года по сей день хранятся в фондах Национальной библиотеки Республики Казахстан (бывшей Государственной библиотеки имени А.С. Пушкина), без освоения – как минимум! – этих источников пытаться создать научную историю советских корейцев будет проявлением невежества.

 

– Стало быть?..

 

– Стало быть, их надо изучить. Прежде чем выйти со своим сочинением в мир. Приведу древний корейский афоризм: «Зная многое, можно наделать много глупостей. Зная мало, полезной вещи не создать».

 

*    *    *

 

– Пётр Александрович, позвольте задать вам вопрос как философу. Каков вклад корейской философской мысли в общечеловеческую сокровищницу философии?

 

– С древних времен и в Европе, и в Азии духовная культура, письменная литература сложились и развивались нераздельно. В те времена философия включала в себя все науки – и астрономию, и математику, и географию, и врачевание. Аристотель создал «Органон» – орудие мышления. Френсис Бекон, английский философ XVΙ века, сформулировал свой инструмент мышления, который назвал «Новый Органон». Ведь без такого инструмента нет ни мировоззрения, ни философии, ни науки, ни литературы, ни поэзии, ни драматургии – ничего.

Стержень всей европейской философии – диалектика. Главное не в том, что первично, что вторично: материя или сознание. Главное – сам инструмент мышления. Не всегда важно: ЧТО делать, но всегда важно: КАК делать. Философия и даёт ответ на вопрос «КАК?» в области методологии.

Не метафизика, а диалектика есть самый результативный метод действия в мышлении. Со времён древних греков европейская философия – это философия борьбы противоположностей, философия столкновения, философия драки, философия противоречия. Это и есть диалектика.

Древние корейцы изобрели свой «Органон», свой инструмент мышления. Его суть, сердцевина (если определить его кратко и схематично) – это взаимодействие света и тени. Суть корейской философии – не столкновение, а гармония. Не небо противостоит земле. Не земля противостоит небу. Наоборот, небо и земля находятся во взаимодействии. В гармонии они создают жизнь. Согласно Чарльзу Дарвину, главное – борьба за жизнь. Жизнь есть борьба! Согласно же корейской философии, жизнь есть гармония. В результате этой гармонии рождается новая жизнь.

Корейцы свою классическую философию довели до такого уровня, что немцы, англичане и американцы, познакомившись в 1970-е гг. в переводах с её письменными памятниками, сделали вывод, что Корея – страна древней философии. Эти труды датированы VΙΙ, X, XVΙ, XVΙΙΙ веками.

Двухтомник сочинений корейских философов, изданный ксилографическим способом, находится, как я уже говорил, в Национальной библиотеке Республики Казахстан. Ещё в 1948 г. я ставил вопрос об изучении старинных корейских книг, хранящихся в её фондах.

 

– Пётр Александрович, попрошу вас озвучить какие-нибудь образно звучащие положения древних корейских философов, которые бы могли быть полезны нашим современникам в их обыденном существовании?

 

– Воспроизведу в своём переводе один фрагмент.

Философ Чвэ Чи Вон (Х-XΙ вв.) в труде «Кистью вспаханное поле» пишет:

«Когда на душе крестьянина-земледельца делается тоскливо, он идёт на своё поле, садится на край его, так, чтобы грядка оказалась между его ног, и с нею разговаривает.

Когда он радуется урожаю и ему хочется выразить свои чувства, он также идёт на поле и, склоняясь над грядкой, которую обрабатывает, благодарит её.

Если жена его сильно огорчит, плохо встретив дорогого гостя, а ссориться с ней неохота, он опять идёт на поле, гладит грядку и говорит ей: «Что ж это ты не помогла драгоценной моей супруге, дабы она друга моего приняла как надо?»

То есть и свою радость, и грусть-печаль кореец трудом выражает. Он всегда работает.