А.С. Сутурин приводит письмо Варейкиса Сталину:
«…Считаю необходимым информировать о положении дел в Дальневосточном крае и о тех мерах, какие приняты нами для вскрытия троцкистских и иных двурушников, искоренения их до конца для ликвидации последствий вредительства… Позиция крайкома партии в бытность его секретарём Лаврентьева была в корне неправильной – об этом, повторяю, было достаточно известно ЦК…
Вскоре после февральского Пленума ЦКВК(б) был вскрыт «троцкистско-правый японский центр», как теперь установлено, в этот «центр» входили Лаврентьев, Крутов24…
После приезда нового начальника НКВД Люшкова было вскрыто и установлено, что в «правотроцкистском Дальневосточном центре» активную роль занимал также бывший начальник Управления НКВД Дерибас…
Дерибас и группа других чекистов-заговорщиков оставалась глубоко законспирированной до последнего времени, они всячески тормозили разоблачение заговорщиков в рае, прятали материалы, запутывали, искажали протоколы следствия и допросов… Разоблачены как участники заговора – Слинкин, старый дальневосточный партизан, находившийся в тесной связи с Гамарником*…
Вообще почти вся группа старых работников из дальневосточных партизан политически разложена и была втянута в военно-фашистский заговор. Все эти люди сняты с работы и арестованы».
В начале 1930-х годов на Дальнем Востоке, в Приморье, компактно проживали свыше 180 тысяч корейцев. Это была реальная предпосылка для образования в крае корейской автономии. Судя по «уголовным делам» М.М. Кима и А.А. Кима, создание автономии готовилось при активной поддержке секретаря крайкома партии Лаврентия Иосифовича Лаврентьева, других партийных и советских ответственных работников. Ведущая роль в этом принадлежала А.А. Киму и М.М. Киму. Было уже подготовлено решение утвердить на пленуме крайкома партии первым секретарём нового обкома партии Афанасия Арсеньевича Кима, председателем облисполкома – Михаила Михайловича Кима.
Случись так, то, возможно, корейское население не подверглось бы депортации, не пережило мучительные гонения со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Внезапные аресты поставили на этом благородном стремлении кровавую точку. По воле Сталина и его верноподданных палачей компактно проживавшие корейцы были намеренно разбросаны по Казахстану и республикам Средней Азии. Преследовалась жестокая по своей сути цель – выкорчевать корни ни в чем не повинного народа, поставив его перед проблемой выживания.
Когда знакомишься с материалами «дел» М.М. Кима и А.А. Кима, убеждаешься, как можно путем инсинуаций, лжи, клеветы любое дело, заквашенное на благородных идеях, превратить в подлую фальшивку, искусственно подведя его под убийственные пункты пресловутой 58-й статьи.
…Обвинение по статье 581а – «измена Родине, шпионаж, выдача государственной тайны». Факты? Пожалуйста – они фабрикуются следователем, сержантом госбезопасности Черниным:
«Вопрос (М.М. Киму): Когда и кем вы были завербованы в японскую разведку?
Ответ: Японским агентом являюсь с 1921 года. Завербован японским резидентом Чу Гон Геном (он же Юнин)ё.
Вопрос: Кто такой Юнин?
Ответ: Юнин – крупный журналист, окончил в Японии университет, работал в Корее на полицейской службе, затем по поручению японской разведки участвовал в корейском революционном движении с целью его разложения…»
Далее из вопросов следователя и ответов арестованного следует воистину детективная история с вербовкой корейских лидеров (причём абсолютно всех), их шпионской деятельностью в пользу Японии.
…Обвинение по ст. 582 – «вооружённое восстание, вторжение в контрреволюционных целях».
«Вопрос: Когда впервые был поднят вопрос о контрреволюционном восстании?
Ответ: Впервые о необходимости подготовки вооружённого восстания корейцев я узнал в 1933 году. Это произошло таким образом. В связи с намечавшейся войной с Японией в 1933 году весной в Москве в квартире Ли Кю Сена и в его присутствии прибывший из ДВК лидер корейских троцкистов Цой Шену* ориентировал нас в том, что международная обстановка благоприятствует активно поставить вопрос о корейской автономии в ДВК с помощью Японии, но для этого корейцы должны поднять против СССР вооружённое восстание и тем самым облегчить Японии начало войны против СССР.
Прибыв на Дальний Восток, я установил связь с активными участниками корейских фракций Кимом Афанасием Арсеньевичем (в деле А.А. Кима фигурирует «Ким Михаил Михайлович»), Тян До Деном*, Хан Чен Гером*, узнал от них, что вопрос об объединении разных фракций давно решён в целях организованной контрреволюционной деятельности…»
…Обвинение по ст. 588, 5811 – «совершение террористических актов, направленных против Советской власти; участие в контрреволюционной организации в целях свержения существующего строя».
«Вопрос: Когда был создан на Дальнем Востоке краевой контрреволюционный корейский повстанческий центр?
Ответ: контрреволюционный корейский повстанческий центр был создан во Владивостоке в 1934 году.
Вопрос: Кто, помимо вас, вошёл в его состав?
Ответ: Помимо меня в состав центра вошли следующие лица: Хан Чен Гер, Хан Борис, Огай Пётр, Ким Афанасий Арсеньевич (в деле А.А. Кима – «Ким Михаил Михайлович»), Тян До Ден, Пак Илья Харитонович, Ним Мен Чум, Цой Шену и ещё кто-то – фамилий не помню.
Вопрос: Какие задачи перед собой ставил повстанческий центр?
Ответ: Корейский повстанческий центр ставил задачу перед собой – подготовить вооружённое восстание корейцев против СССР с целью отторжения ДВК от Советского Союза. Вооружённое восстание должно было прикрываться лозунгом создания автономии корейцев на Дальнем Востоке.
Вопрос: Что вы знаете о правотроцкистской организации, существовавшей на Дальнем Востоке?
Ответ: Узнал об этой организации от Афанасия Арсеньевича Кима (в деле А.А. Кима – «от Кима Михаила Михайловича»), который рассказал мне в 1934 году о том, что в ДВК существует нелегальный правотроцкистский центр под руководством Лаврентьева, Крутова, и что этот центр нас очень торопит с подготовкой корейского восстания…
Вопрос: Кто участвовал на нелегальном совещании у Лаврентьева?
Ответ: Там были Афанасий Арсеньевич Ким (в деле А.А. Кима – «Ким Михаил Михайлович»), Ли Кю Сен, Тян До Ден и я – Ким Михаил Михайлович (в деле А.А. Кима – «и я – Ким Афанасий Арсеньевич»), Лаврентьев.
Вопрос: Что решалось на совещании?
Ответ: Лаврентьев нас всех хорошо знал… Дал нам указание: поднять корейцев на насильственное создание корейской автономии в ДВК, вызвать этим военный скандал между Японией и СССР, то есть поднять восстание с последующей его поддержкой Японией».
Характерная особенность всех протоколов следствия: они написаны одной рукой – следователя Чернина. Причём независимо от того, с кого снимался допрос. По делу проходили десятки обвиняемых, и все они «говорили» одними и теми же словами. Одни и те же фразы, построение предложений, один и тот же стиль.
Перед сержантом госбезопасности стояла задача – сфальсифицировать организацию «контрреволюционного корейского повстанческого центра», и Чернин, с подачи Люшкова, подтасовывая факты, «создаёт» такой «центр».
А чтобы придать уголовным делам более опасное звучание и убедительность, выдвигает на первый план так называемую «правотроцкистскую организацию» во главе с Лаврентьевым, используя при этом действительно существовавшие добрые отношения между секретарём крайкома партии и корейскими политическими лидерами. Ведь Лаврентий Иосифович Лаврентьев и на самом деле всячески поддерживал их в стремлении создать корейскую автономию в Приморье, что, конечно же, отвечало национальным интересам советских корейцев.
Однако специалисты кровавых акций, поднаторевшие на фальшивках, решив одним ударом «разоблачить» «врагов народа», «шпионов, контрреволюционеров, террористов», нагло использовали политическую ситуацию. Так родился альянс: «правотроцкистская организация» в составе Лаврентьева, Крутова, Сангурского и других и «контрреволюционный корейский повстанческий центр», якобы созданный по указке Японии А.А. Кимом, М.М. Кимом, Ли Кю Сеном и их соратниками. Стряпая на скорую руку уголовное дело, Чернин не мог даже и представить себе, что когда-нибудь оно станет разоблачительным документом, наглядным доказательством беззастенчивых провокаций ретивых вершителей чужих человеческих судеб. Всё в этом «деле» шито, как говорится, белыми нитками, бисерно подтасовано и подведено под заранее определённые пункты 58-ой статьи.
В ходе изучения этого «дела», постоянно наталкиваешься на очные ставки, показания других подследственных. И все они добровольно признаются в своих деяниях, показывая один на другого…
Каким образом Чернин добивался «признания», известно25.
Я уверена, что архивы КГБ ещё расскажут о деталях инквизиторских пыток, творившихся над арестованными, и тогда мы поймём, до конца осознаем всю страшную нелепость Системы2, построенной на красивой идее создания коммунистического общества и так грубо и преступно попранной этой же Системой.
Обвинительное заключение по «Делу № 19596» Кима М.М. утверждено начальником управления НКВД ДВК, комиссаром госбезопасности 3-го ранга Люшковым и помощником военного прокурора РККА, бригадюристом Калугинымж 20 мая 1938 года:
«Управлением НКВД ДВК вскрыта правотроцкистская организация, действовавшая по указаниям японской разведки, осуществлявшая шпионаж, диверсии и подготовку террористических актов.
Преступная деятельность Кима М.М. заключалась в том, что с 1921 года он проводил активную контрреволюционную деятельность по разложению корейского коммунистического движения и до ареста выполнял задания японских разведчиков.
В 1934 году вошёл в состав Дальневосточного контрреволюционного повстанческого центра и вёл активную деятельность по подготовке вооружённого восстания корейцев против СССР с целью отторжения ДВК от Советского Союза. С целью осуществления вооружённого восстания, завербовал ряд корейцев.
Ким М.М. виновным в предъявленном ему обвинении признан полностью. Кроме того, Ким М.М. был осуждён в 1936 году особым совещанием* НКВД СССР к трём годам ссылки в г. Оренбург. До 1936 года работал начальником политотдела совхоза имени Сунь Ятсена в Михайловском районе, Уссурийской области ДВК.
Ким М.М. виновен в том, что с 1921 года является японским шпионом и по заданию японских разведорганов вёл активную предательскую работу в корейском коммунистическом движении.
В 1934 году является активным участником Дальневосточного повстанческого корейского центра и совместно с участниками правотроцкистского центра, существовавшего на Дальнем Востоке, готовил вооружённое восстание против СССР, то есть совершал деяния, предусмотренные ст. 581а, 582, 588, 5811 УК РСФСР.
Настоящее дело подлежит рассмотрению Военной Коллегией Верховного Суда СССР, с применением требований Закона от 1 декабря 1934 года26.
Оперуполномоченный 3-го Отдела УНКВД,
сержант госбезопасности Чернин.
Согласен:
Зам. Начальника II Отдела УНКВД ДВК,
ст. лейтенант госбезопасности Малкевич».
К делу приложена копия следующего документа:
«Обвиняемый Ким М.М. арестован 29 апреля 1937 года.
1. Вещественных доказательств – НЕТ.
2. Личные документы приобщены к следственному делу в спецпакете».
Сюда же приложен протокол предварительного заседания Военной Коллегии Верховного Суда СССР:
«24 мая 1938 г. г. Хабаровск.
Председатель – дивизионный юрист Никитченко И.Т.*
Члены:
бригадюрист Каравайников Ф.Ф.,
военюрист I-го ранга Климин Ф.А.
Секретарь – военюрист I-го ранга Кудрявцев Л.Н.
ОПРЕДЕЛИЛИ:
Дело заслушать в закрытом судебном заседании, без участия сторон обвинения и защиты и без вызова свидетелей.
Меру пресечения для обвиняемого – содержание под стражей – оставить без изменения».
Судебное заседание состоялось в 22 ч. 45 мин. 25 мая 1938 года.
И вот ещё один документ из этого абсурдного «дела»:
«Подсудимый Ким М.М. следствие не дополнил, от последнего слова отказался. Суд полностью признал его вину и подтвердил обвинительное заключение.
Приговор оглашён в 23.00».
Вот текст этого преступного приговора:
«Именем СССР выездная сессия Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговорила Кима Михаила Михайловича к высшей мере уголовного наказания – расстрелу, с конфискацией ему принадлежащего имущества.
Приговор окончательный и на основании постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года подлежит немедленному исполнению».
К делу приложена справка:
«Приговор о расстреле Кима М.М. приведён в исполнение в г. Хабаровске 25 мая 1938 года».
Не буду цитировать обвинительное заключение и приговор по делу Афанасия Арсеньевича Кима – они идентичны вышеизложенным.
Так оборвалась жизнь наших отцов. Они погибли оклеветанными, лишёнными возможности защитить себя.
