От автора
…Сменились поколения. Далеко не всем ныне живущим попадалась в руки эта уникальная книга, тем более что издана она была ограниченным тиражом, в качестве памятного сувенира для участников съезда, приурочена к его открытию. О чём эта книга?
Беломорско-Балтийский канал строили заключённые. Как объясняла тогда официальная пропаганда, на этой огромной «стройке века» шла перековка представителей преступного мира, доставшегося социализму в наследство от «проклятого капиталистического прошлого». За ходом строительства следил лично Сталин – это было его детище, которым он гордился. Канал был сдан в эксплуатацию к открытию «съезда победителей». И а прекрасно изданная книга являла собой один из символов победившей социалистической идеологии.
Из рассказа моей мамы, Веры Гавриловны
– Неужели это сам Сталин надписал книгу? – спрашивали гости. – Как это было?
– Делегация Дальнего Востока была на съезде в центре внимания, – говорил Михаил Михайлович. – Афанасия Арсеньевича и меня представил Сталину Лаврентьев*. Дал нам характеристики и кратко изложил наши биографии16. Сталин пожал нам руки и сказал: «Хорошо, что есть такие преданные партии люди. Вы наша опора на Дальнем Востоке». И пригласил сфотографироваться на память. А затем попросил принести книги и надписал их нам.
Позже я поняла, что приподнятое настроение мужа было эйфорией.
В следующем году на Дальнем Востоке начались массовые репрессии против местных руководителей. Отец приезжал домой поздно вечером и, наскоро поужинав, уходил в кабинет, до глубокой ночи меряя его шагами. В воздухе витала тревога: не было такой ночи, когда бы за кем-нибудь не приезжали из НКВД. И каждый раз Михаил Михайлович недоумевал: неужели и этот – враг народа и шпион? Я понимала его состояние: мысленно он готовил себя к такой же участи, хотя не знал, за какие такие грехи.
…Это случилось в ноябре 1935 года. Михаил Михайлович собирался в Хабаровск, на пленум крайкома партии, как член его бюро. Вместе с ним поехала и я, взяв с собой младшую дочку Элю, которая была тяжело больна, и врачи настаивали на её лечении в Евпатории, а также маленького Вову. Старшая дочь, Декабрина, школьница, осталась дома с домработницей. Как всегда, остановились мы у мамы, Марии Васильевны.
Утром муж уехал в крайком, а мы с Элей отправились в больницу. В тот день Михаил Михайлович вернулся домой поздно, уставший и совершенно подавленный. На мои вопросы отвечал односложно: «Да. Нет»… Сказал лишь, что пленум проходит бурно. Не ужиная, лёг спать. На следующее утро снова уехал на пленум, и больше мы его не видели – он был арестован прямо в зале заседания.
Афанасий Арсеньевич Ким, лучший его друг и соратник, также член бюро крайкома партии, работавший тогда первым секретарём Посьетского райкома, был арестован в поезде, когда возвращался с пленума домой.
II
В мамином архиве бережно хранятся документы – вещественные доказательства бурной партийной деятельности отца. Их осталось не так уж и много – этих свидетельств давно и трагически оборвавшейся жизни. Всё, что представляло для органов госбезопасности интерес, было изъято при обыске и бесследно исчезло.
Тем не менее удостоверения, мандаты, дипломы, справки, другие официальные бумаги умеют говорить, если сопоставить их с биографией Михаила Михайловича. А она написана маминой рукой – многие годы подряд Вера Гавриловна обращалась в различные органы, в том числе и в самые высокие инстанции с просьбами сообщить о судьбе мужа. И всегда безответно. Все её заявления исчезали в бездне секретных служб. И всякий раз она подкрепляла свои новые обращения биографией мужа. Делала это мама, наивно полагая, что факты его преданной деятельности на благо партии и народа пробудят чью-то совесть!
К великому сожалению, среди отцовских документов, которыми мы располагаем, нет автобиографии, написанной им лично.
Михаил Михайлович Ким (Ким Ин) родился 6 ноября 1896 года в деревне Тизинхэ (Посьетский р-н*, Приморская обл.*). В многодетной семье крестьянина он был старшим из семерых братьев.
Когда он появился на свет, его родители-бедняки занимались изнурительным рисосеянием и не менее трудоёмким овощеводством. О том, чтобы учить детей, и не помышляли: давила убогая жизнь, они довольствовались лишь чашкой риса да скудной приправой из овощей.
Но старшего сына, с малолетства проявлявшего тягу к знаниям, всё ж таки смогли отдать в четырёхклассную сельскую школу. Окончил он её блестяще, и когда встал вопрос о его дальнейшей учёбе, то по совету старейшин села, невзирая на нужду, Мишу отправили в село Адими, в двухклассное училище. Он проявил незаурядные способности и за отличные успехи был послан для продолжения учёбы в учительскую семинарию в село Раздольное. А когда и этот рубеж был им так же успешно преодолён, перед ним открылась дорога во Владивостокское епархиальное училище.
Все годы способного и упорного в учении юношу материально поддерживали односельчане – иначе он бы просто не выжил. Поэтому, получив звание учителя одноклассной церковно-приходской школы, Михаил Михайлович вернулся в родное село, где стал преподавать в местной школе. Вскоре его перевели учителем школы в большое село Синельниково, Никольск-Уссурийского района*.
Когда в 1914 году началась Первая мировая война, М.М. Кима сразу же призывают в армию и направляют в Иркутск, в школу прапорщиков. Через год он попадает на фронт. Это стало поворотным моментом в его биографии, определившим всю дальнейшую его судьбу. В окопах он сближается с большевиками и по их поручению ведёт среди солдат пропаганду против империалистической войны. В 1917 году, демобилизовавшись, стал вплотную заниматься революционной деятельностью.
Но отца никогда не покидала мечта о фундаментальном образовании. И в 1918 году он поступает в подготовительный класс Владивостокского пединститута* и по его окончании получает свидетельство, дающее право на поступление в вуз.
Однако продолжить учёбу не удалось. Гражданская война*, охватившая весь Дальний Восток, заставила и отца взяться за оружие.
История советского Дальнего Востока неразрывно связана с борьбой красных с белогвардейцами и японскими оккупантами.
Не успевшие ещё как следует окрепнуть, части Народно-Революционной Армии* Дальневосточной Республики* действовали при широкой поддержке партизанского движения. Местные корейцы в преобладающем своём большинстве встали на сторону красных. По разным сведениям, в Приморье воевало от 45 до 55 корейских партизанских отрядов17.
Командиром одного из них был Михаил Михайлович Ким.
К сожалению, о существовании и активных действиях корейских красных партизан на Дальнем Востоке историки стыдливо умалчивают. Известны факты, когда упоминание о них в печатных органах вымарывалось «бдительной» цензурой. Так и остался до наших дней этот пробел не восполненным18. Вот почему о партизанском отряде отца знали лишь его бойцы да мама. Но беспощадное время увело в мир иной теперь уже, наверное, их всех.
Вот и мама наша ушла из жизни, унеся с собой многое, что могло бы пролить свет на жизнь и борьбу Михаила Михайловича и его соратников. И бесполезно сейчас терзать себя сожалениями о том, что в вечной суматохе повседневности, в бесконечных поездках, всегдашней занятости я не смогла, не успевала чаще быть с мамой. Конечно, задушевные беседы с ней бывали. Но их могло бы быть гораздо больше…
Любимой песней отца была «По долинам и по взгорьям», очень популярная среди партизан Дальнего Востока:
