Во-первых, родилась она не в колхозе «Политотдел» (Узбекистан), куда переехала семья, как помнит сама Римма, «когда цвели цветы», а в поселке Куйган, что на Балхаше. Но в паспорте записано, что родилась в Узбекистане, и поэтому до сих пор не реабилитирована согласно закона Республики Казахстан о жертвах политических репрессий (в Узбекистане такого закона ещё нет).
Во-вторых, Римма была очень некрасивой, о чём, к сожалению, знала она сама. Зато всегда занимала 1-ое место (и только 1-ое!) по гонкам на велосипеде и метанию диска! Но спортивные успехи не делали её красавицей, хотя уважения и внимания со стороны окружающих прибавилось. Сцена, подумалось ей однажды, только сцена колхозного клуба, где, нарядившись в яркий костюм, кружилась бы она в стремительном танце, могла доказать, что не такая уж она дурнушка. Но все её попытки заканчивались удалением со сцены:
– Опять она влезла, выкиньте её!
В Ташкент, конечно, в Ташкент! Там, слыхала Римма, есть два Дворца культуры – имени Крупской и имени Сталина. «Сунулась»– не взяли. Худые длинные руки и ноги, годами не вышла, великовозрастный подросток. Расстраивалась недолго. Узнала про Дом народного творчества, доехала и предстала перед его руководителем, фамилию которого Римма запомнила на всю жизнь – Левин. Это был тихий еврей, из ссыльных, подрабатывающий тем, что ездил по республике и отбирал способных детей в танцевальную группу. И однажды к Левину заглянул его знакомый, Ефим Новиков, заслуженный артист
Узбекской ССР, балетмейстер по «классике». В самом дальнем ряду танцующих подростков он заприметил худощавую, но очень энергичную «дылду».
– Кто это, я её раньше не видел у тебя? – спросил, наверное, артист.
– Сама пришла, – ответил, наверное, Левин. – Она с характером.
Новиков повёл её в Хореографическое училище.
Первая же реакция на её появление была привычной, потому и безобидной для Риммы. Эльза Карловна, педагог училища по классике, выдала Новикову по полной программе:
– Вы же видите, какой жуткий конкурс, а вы привели мне «эту обезьянку», с какого дерева сняли?!
Тогда Новиков уговорил взять «снятую» в резерв и через полгода на экзаменах уже торжествовал: Эльза Карловна была в восторге от Риммы…
Это было похоже на превращение гадкого утёнка в лебедя.
Досрочно, за два года Римма окончила на «отлично» Хореографическое училище и тут же была принята в танцевальный коллектив «Бахор». Быстро освоила репертуар и вместе с ансамблем поехала выступать в город Москву. Но… её немедленно отправили обратно в Ташкент, потому что опоздала на выступление – она бродила по сказочной Москве!
Вы, конечно, заметили, что одарённым людям везет на хороших учителей. Бесталанные даже не помнят их, а Римма всех своих учителей помнит поименно.
В Фергане Римма встретилась с Лидией Демьяновной Чернышовой, народной артисткой Украины, руководившей в то время Государственным ансамблем песни и танца Казахской ССР (ныне ансамбль «Салтанат»). Вскоре преобразившийся «гадкий утёнок» стала солисткой этого большого ансамбля. И ей помогли в этом не только собственный талант и упорство, но и мастерство хореографов – заслуженных артистов Казахской ССР Розии Есламгалиевой и Алима Исмаилова. Римма солировала в великолепных номерах «Джайляу», «Алатау», «Афганский танец» и др., с которыми Государственный ансамбль в течении трёх месяцев успешно выступал в ГДР. Правда, были проблемы. Одна из них – её уговаривали поменять фамилию. Она не согласилась – я же танцую нормально, в афишах не пишут, что я кореянка, фамилия отцовская, он промолчит, но обидится, выйду замуж, тогда другое дело (девичья фамилия – Ли).
Кстати, Лидия Демьяновна была дружна с женой Л.И.Брежнева, и та всегда встречала ансамбль, когда он бывал проездом через Москву. Римма даже сфотографировалась вместе с Генсеком, снимок был очень качественный, она сразу узнала себя среди других танцовщиц, но фотография ей не досталась. Зато есть фотография с Сарой и Нурсултаном Назарбаевыми.
Наконец, в 70-х годах, Римму заметил и пригласил Республиканский корейский театр. Сначала всё было хорошо – она много работала, ей нравились корейские танцы, она мечтала танцевать их ещё на сцене колхозного клуба, когда удавалось ей прорваться туда, и танцевала бы, если бы не «выкидывали». В театре обзавелась Римма друзьями и завистниками. Но счастливый человек не всегда бывает внимателен к тому, что происходит вокруг. Чем дальше, тем сложнее стало работать в театре, и, как всегда, будучи прямолинейной, открыто подвергла критике его руководство. Последствие – она должна была уволиться или же отправиться в подвал строить декорации для спектаклей и делать танцевальные реквизиты. Римма выбрала второе и работала там, скрывая слёзы и обиды. Как же так, она фотографировалась с самим Брежневым, а тут приходиться тащить на себе и передвигать тяжеленные декорации, жаль, что ей не достался тот снимок, она бы им показала и её бы снова вернули на сцену…
Началась перестройка и Римма призадумалась. И решила покинуть подвал декоративного цеха. Уходила с двойственным чувством. Всё же она видела перспективу своего дальнейшего пребывания в Корейском театре, она бы доказала и станцевала еще не один танец, тем более, что у неё родилось немало идей насчёт корейских национальных танцев. В подвале все были мужчины, и когда они закусывали, Римма мысленно сочиняла эффектные проходы с веерами и без, вскидывала руки, плечи назад, спина и шея с упрямой головой на одной линии и взгляд горделиво смеющийся… Но надо было уходить и Римма ушла.
В «Казахконцерте» была эстрадно-цирковая студия и при ней Римме разрешили набрать корейскую группу. Со свойственной ей энергией она взялась за работу и добилась результатов. Успех был настолько очевиден, что Римму пригласили на стажировку в Сеул, которая продлилась около 4-х месяцев. Руководство «Казахконцерта» с пониманием отнеслась к её желанию стажироваться на исторической родине, зная, что вряд ли Римма вернется домой. Попрощались с надеждой когда-нибудь встретиться вновь…
Руководила стажировкой крупнейший специалист по традиционным корейским танцам, арт-шеф выдающегося ансамбля «Чан мухве» – Ким Мя Дя. Она и сейчас руководит этим коллективом. Нет таких слов, которыми можно благодарить Ким Мя Дя-сэнсяним и не только за профессиональные советы, но и за радушие и внимание, которыми она окружила Римму.
Римма вернулась домой, в Алма-Ату. Голова полна идей, душа – нетерпения! Обратилась к корейской общественности и бизнесменам с предложением создать ансамбль «Бидульги» («Голуби»). Откликнулся Ли Олег Михайлович, удачливый бизнесмен и энтузиаст. Детишек набрать не проблема. И началась сумасшедшая по темпу работа, с 9-ти утра и допоздна. Ансамбль стал известен в Казахстане. Это был фонтан, это был фейерверк! Поступили предложения выступить за пределами нашей Республики. Пожалуйста, сказала Римма и с ужасом приступила к работе над новой программой. И полетели. В Республику Корея, Канаду, Испанию, Японию, Лаос, Камбоджу, Индию и Таиланд. Дважды ансамбль «Бидульги» выступал в Америке (в 12-ти городах и штатах). Больше всего американскую корейскую публику поразило то, что она никогда не видела – танец под псалмы. Танец был сочинен молниеносно. Организатор этих гастролей пастырь Хван-могсу был потрясён и несказанно восхищён…
У народной артистки Республики Казахстан Риммы Ивановны Ким теперь немало учеников-последователей. Одна из них, Галина Ким, создала в г.Талдыкоргане ансамбль “Ачимноль” («Утренняя игра»), уже известный своими яркими выступлениями. Надежда Ким организовала в г.Ташкенте Детскую школу танца.
– Очень хорошие коллективы, у них есть всё, кроме… Да, не хватает денег, – печалится Римма.
– А у вас?
– Кручусь, верчусь. Спонсоры не могут без конца финансировать мои идеи. Ведь это культура. А какая прибыль от неё? Нет дивидендов, нет и щедрых бизнесменов. Я их понимаю, деньги им достаются нелегко, почему они должны поддерживать культуру, «выбрасывать баксы на ветер»?
Сейчас ансамбль «Бидульги» существует как детская танцевальная студия при Республиканском корейском театре. И старшая группа нередко дополняет его балетную труппу. Спонсоров давно уже нет, но Римма Ивановна уже не может бросить детей. И каждый день с 9-ти до 18-ти, а то и дольше идут репетиции новых танцев в спортивном зале Алматинского центра просвещения Республики Корея. А как же быть с новыми костюмами? Ведь новые танцы, значит и новые костюмы? А у Корейского театра не ахти какие финансовые возможности. Ничего страшного, считает Римма Ивановна. Имея на руках небольшую сумму, летишь в Дубай или Сеул, покупаешь какие-нибудь шубы (недорогие, но хорошие), возвращаешься домой, продаешь чуть дороже и весь «навар» тратиться на приобретение материалов для новых костюмов. Ничего мудрёного!
Римма Ивановна смеётся. Она привыкла находить выход из любого затруднительного положения. У неё опыт, у неё цель – дети и будущее танцевальное искусство корейской диаспоры. Она первая и пока единственная законодательница наших корейских танцев.
– Конечно же, наша корейская танцевальная школа имеет корни в танцах этнической родины – Кореи. Но мы всё же отличаемся своеобразием, у нас другая реальность. Мы живём в многонациональной стране, наши культуры взаимовлияют друг на друга, обогащаясь при этом. И я нисколько не переживаю, а даже горжусь тем, что эмоциональная окраска наших корейских танцев несколько отличается от танцев Южной и Северной Кореи. Более того, в репертуаре «Бидульги» (старшая и младшая группы насчитывают около 80-ти детей) есть казахские, арабские, турецкие, испанские и цыганские танцы. У кого такие возможности? Только у нас!..
Лаврентий Сон,
г. Алматы, октябрь 2001 года.
