VIII
В Хабаровске, на городском кладбище, усилиями местного общества «Мемориал» была найдена огромная братская могила. Ночами, под покровом темноты, из подвалов внутренней тюрьмы НКВД сюда свозили тела расстрелянных дальневосточников. Совершая безжалостный и страшный ритуал захоронения, чекисты заметали следы своих преступлений. Навряд ли кто-то из них думал тогда о том, что придёт время – и это тайное захоронение заговорит языком правды, ибо нет на земле ничего такого, что можно было бы скрыто от совести людской.
20 октября 1990 года у братской могилы состоялся митинг, посвящённый открытию памятника-часовни жертвам сталинских репрессий. Возвышающие наши души линии белокаменного сооружения волнуют и трогают сердца, словно приглашая к тихой и светлой скорби по усопшим. Над входом в часовню надпись: «Вечная память невинно убиенным».
На мемориальных досках высечены имена сотен и сотен тех, против кого велась страшная по своей жестокости и вероломству, опустошительная по масштабам необъявленная война. Русские, украинцы, немцы, татары, евреи, корейцы…
Так, через десятилетия вместе с полной реабилитацией вернулось к ним народное признание, а к нам, их детям, в родной стране оказавшимся чужими, до дна испившими горькую чашу сиротства и унизительного изгойства, – успокоение.
Что бы там не говорили, а жить и дышать легче, когда знаешь, что есть на земле место, где покоится прах твоего отца. Что можешь низко поклониться ему за то, что живешь на свете, за его святую веру в добро и чистоту помыслов, за ни чем не запятнанную совесть, за то, наконец, что он подарил нашей дорогой маме пусть короткое, но озарённое светлой любовью счастье.
Оглядываясь назад, перебирая в памяти всё, что пришлось пережить нам за минувшие десятилетия, я думаю о том, что нашему поколению история уготовила время, в котором причудливо сплелись энтузиазм и творческое дерзание, безграничная вера в мифические идеалы и клевета, ложь, лицемерие и не знающая границ жестокость. И всё это – с подачи «вождя народов», образ которого возводился в ранг святого. А за этой искусственно созданной ширмой скрывался тиран, одного слова которого было достаточно, чтобы низвергнуть, растоптать любого, ибо миллионы граждан огромного Советского Союза были для него лишь «винтиками». Эта трагичная по своей сути эпоха искалечила судьбы многих и многих людей.
И всё-таки мы живём. Не благодаря «заботе партии и правительства», а вопреки ей…
Однажды очень уважаемый в нашем городе человек, грек по национальности, директор крупнейшего в Семипалатинском Прииртышье производственного объединения А-диа поделился со мной своими мыслями: «У депортированных народов очень развит комплекс попранного достоинства. Мы живём, постоянно добиваясь, казалось бы, недосягаемого. С упорством преодолеваем трудности. И только тогда приходит чувство равного среди равных, когда добираемся до вершин».
А-ди попал, как говорится, в «самое яблочко». Самой судьбой нам предназначено безмерное и беспредельное трудолюбие. Оно в крови. Но умноженное на постоянное внутреннее чувство второсортности, творило и творит чудеса.
Наверное, это и есть тот компас, который вывел многие семьи корейцев к порогу жизненных возможностей. Старшие поколения сумели сохранить и передать нам главное – идя через большие трудности, не потерять своего лица, выразить себя в деле, не оказаться на обочине жизни.
Невозможно перечислить всех родных – рассказать о каждом. Тем не менее, думаю, следует сказать, что среди моих близких родственников семнадцать врачей, из них пятеро – кандидаты медицинских наук.
Эту династию открыла моя старшая сестра, Декабрина Михайловна. Она начала трудовую деятельность в Семипалатинске участковым врачом, вела приём в поликлинике, работала в стационаре. Была главным терапевтом области, преподавала в мединституте и, выйдя на пенсию, продолжает работать ревматологом в студенческой поликлинике.
Её сын, Евгений Георгиевич, – кандидат медицинских наук, ведущий иммунолог Республиканского научно-исследовательского института онкологии и радиологии.
Наш брат, Владимир Михайлович, после окончания Алматинского сельскохозяйственного института работал в Уральской (Западно-Казахстанскую) области, был директором ремонтно-тракторной станции (РТС), заместителем председателя облуправления «Казсельхозтехника». У него две дочери, Татьяна и Мария. Одна – врач, другая – инженер-строитель.
Благодаря усилиям нашего отца все шестеро его братьев получили высшее образование. К сожалению, теперь никого из них нет в живых. Их дети – врачи, учителя, инженеры – живут и работают в городах и сёлах Казахстана и других стран Центральной Азии и России. Старшая дочь одного из братьев отца, Николая Михайловича, – Мира Николаевна – главный врач поликлиники в Ташкенте.
Единственный мамин брат, Виталий Гаврилович Ли, по специальности геолог, – дважды лауреат Государственной премии СССР, доктор наук, профессор. Долгие годы работал в геологоразведочных партиях Казахстана, затем – проректором по науке в Институте геологии АН республики. В свои преклонные годы (ему 77 лет) продолжает трудиться главным консультантом института.
По стопам Виталия Гавриловича Ли пошли сыновья и внуки маминых сестер: Олег Михайлович Тюгай заведует отделом недр Республиканского комитета по земным недрам и полезным ископаемым. Геологами стали сыновья и моих двоюродных сестер.
Наша большая и дружная семья – лишь частный пример того, насколько велика жизненная сила в людях, вроде бы обречённых насильственным выселением на вымирание.
Да, в экстремальных условиях мы выжили, смогли выстоять, но утратили родной язык, а новые поколения, идущие за нами, всё больше отдаляются от национальных традиций и обычаев, хотя мы, теперь уже старшие, и пытаемся не допустить этого. Но без определённой системы обучения, без постоянного общения и налаженных общественных связей между корейцами не может быть и речи о возрождении самобытной культуры нашего народа.
В номере газеты «Комсомольская правда» от 30 июня 1988 года была опубликована статья казахстанского поэта, государственного и общественного деятеля Республики Казахстан Олжаса Сулейменова «Корейцы», где верно отражена проблема сегодняшнего состояния корейской культуры, в частности литературы:
«Поучительна драма корейской литературы в нашей стране. …Что же произошло за последние годы? Было закрыто 380 корейских школ*, Корейский пединститут*. Многие корейцы почти забыли родной язык, при этом не освоив по-настоящему и русского. При Союзе писателей Казахстана создана секция корейской литературы, но практически издавать книги невозможно. Один печатный станок с корейским шрифтом может спасти корейскую литературу».
Изменилось ли что-то за минувшие годы? Объективно – да, многое. Для казахстанцев, как, впрочем, и для всего населения СНГ, наступило время больших потрясений во всём: в экономике – с её катастрофическим спадом, в социальной жизни – когда в процессе резкого расслоения общества преобладающее большинство народа оказалось у черты бедности. Больше же всего волнует политический фон: поднялась и вскипела волна проблем русскоязычного населения, начался отток из Казахстана русских, немцев, евреев, корейцев. Однако многие, опомнившись, остановились.
И действительно, легко ли, скажем, корейцам, за пятьдесят с лишним лет, вжившимся в эту землю, снова рвать корни и ехать в неизвестность? Ведь дальневосточное Приморье, где сейчас концентрируется корейское население, ещё не обрело статус автономии. Быть или не быть ей – дело будущего29. Не имея своей национальной «квартиры», корейцы снова рискуют оказаться на положении изгоев. Это далеко не единственная причина того, что многие всё-таки предпочли остаться. Главная же, на мой взгляд, в том, что новое поколение сделало свой выбор: Казахстан стал для него родиной.
В Казахстане положено начало максимальному удовлетворению национально-культурных запросов всех этнических групп, его населяющих. Растут национальные культурные центры, в том числе и корейские, целью которых стало возрождение национального сознания через изучение родного языка, сохранение народных традиций и обычаев, расширение деловых и культурных связей и с КНДР, и с Республикой Кореей. В этом немалую роль играют религиозные общины.
Однако проблема, отмеченная О. Сулейменовым, остаётся. Среди многих причин этого укажу и на такую: на правительственном уровне нет решения о реабилитации корейского населения, насильственно вывезенного с Дальнего Востока в 1937 году. Есть указы о реабилитации всех малых народов, подвергшихся депортации, кроме корейцев30. Почему? К сожалению, этот вопрос остаётся за пределами внимания правительств и России, и Казахстана31, и Узбекистана32.
А жизнь между тем продолжается, сменяются поколения, и каждое новое всё дальше отходит от трагедии, пережитой старшими. И не случится ли так, что в будущем, как и вчера, и сегодня, насильственно депортированный народ будет нести на себе печать несуществующей преступности?
Кто мы такие, в конце концов? Ссыльные или равные среди равных? Мне могут сказать: настало время, когда никто никого не притесняет. Я отвечу: а как быть с нашей попранной историей? Ведь её не перекроишь, не переделаешь – история объективна. Простят ли нам потомки сегодняшнее общественное равнодушие по отношению к самим себе?
Это стремление тихо, незаметно вычеркнуть былое, будто его не существовало, так было характерно для той Системы2, с которой мы, слава Богу, наверное, простились теперь уже навсегда, всё-таки остаётся в умах и сознании иных политиков. И оно не только в «забывчивости» по отношению к корейцам.
С недавних пор мир узнал о бедах, постигших население, проживающее в районе Семипалатинского ядерного полигона и прилегающих к нему областей – Восточно-Казахстанской, Карагандинской и Павлодарской в результате взрывов на протяжении почти 40 летб. О том, сколько бед принес казахстанцам этот монстр XX века, написано и рассказано много.
…В том, что этот смертоносный полигон был навсегда закрыт Указом Президента РК от 29 августа 1991 г. Н.А. Назарбаева, огромна заслуга общественного движения «Невада-Семипалатинск» во главе с О.О. Сулейменовым. Принят Закон РК от 18 декабря 1992 г. «О социальной защите граждан, пострадавших вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне».
Корейцы, как и все проживающие в пострадавшем регионе, пережили страшную беду радиационного облучения, радиация не пощадила никого, накрыв своим чёрным крылом целые семьи. Сколько родственников, друзей, знакомых, ушедших из жизни преждевременно по одной причине – рак, лейкемия! Люди, напичканные радионуклидами, живут с чувством обречённости, не веря в то, что для них наступит завтрашний день. Всеохватная трагедия не закончилась и с закрытием полигона: радиация имеет далёкие последствия и даст о себе знать ещё не в одном поколении. Выходит, что высланные сюда по воле диктатора, мы, корейцы, несём теперь двойное наказание, ибо не будь первого – насильственного выселения – не было бы и второго.
…Из глубин памяти всплывает день 22 ноября 1955 года. Обычный, затуманенный осенней хмарью день. Я иду домой с работы на обеденный перерыв. Под ногами, подгоняемая порывами ветра, метёт слабая поземка, мимо торопливо бегут прохожие. Вдруг далеко на юго-востоке небо озаряется ослепительно-яркой вспышкой, будто одновременно зажглись тысячи солнц. И мгновенье спустя из-за горизонта всплывает огромное облако, принимая очертания гигантского гриба. Оранжевые, жёлтые, белые, серые слои придают ему красоту, несравнимую с земной. Гриб венчает разбросанный по небу чёрно-серый веер причудливого облака. Оглушительный взрыв сотрясает воздух. И – тишина…
Опомнившись, вижу себя прислонённой к большому дереву. Рядом стоит женщина с малышом трёх-четырёх лет. В её глазах испуг, малыш громко плачет. А вокруг унылая осенняя хмарь.
– Что это было? – спрашивает женщина.
– Не знаю, – говорю, – что-то непонятное…
– Может быть, землетрясение?
– А тогда откуда этот красивый гриб? – отвечаю.
Мы вместе продолжаем путь: нам в одну сторону. В тот день на Семипалатинском полигоне была впервые испытана водородная бомба.
Подготовка к испытанию велась, конечно, в строго секретной обстановке. Жителей степных аулов, расположенных неподалёку от эпицентра взрыва, эвакуировали. Разумеется, не объясняя причин.
…Об испытаниях на полигоне вслух говорить было не принято. Однако шила в мешке не утаишь, да и как скрыть от людей взрывы, если время от времени вдруг взметывался в безмятежную синеву небес огромный слоистый гриб, постепенно переставший будоражить чувства, не известный своим происхождением – явление стало привычным. Как и то, что под напором ядерных взрывов рвались подземные коммуникации, уходила из степных колодцев вода, образовывались зловещие трещины в стенах каменных домов, вылетали разбитые вдребезги стекла окон.
Драматический случай свёл меня с человеком, дальнейшая судьба которого оказалась, как и многих, в плену радиации.
С жнщиной, оказавшейся в тот злополучный осенний день вместе со мной под деревом, мы стали добрыми друзьями, и наши отношения продолжались до 1976 года, до самой её кончины. 45-летнюю цветущую женщину сожрал всесильный рак. Нескладно сложилась жизнь и её сына. После окончания института он женился, и вроде бы всё у него складывалось благополучно. Но вот родился первенец – с явными физическими аномалиями. Затем второй ребёнок, дочка – и опять с врождённым пороком: заячьей губой. Третья девочка, внешне вполне нормальная, с малолетства страдает диабетом.
Сколько поломанных судеб! Сколько людского горя, слёз, отчаяния и безысходности!.. Уж что действительно уравняло нас, корейцев, со всеми местными казахстанцами, так это общая беда – радиация.
