Лаврентий СОН
Памяти Бекен РИМОВОЙ,
народной артистки Казахской СССР,
п о с в я щ а е т с я.
СТРАСТИ ПО НАСТЕ, или ДОРОГА В СЕУЛ.
Сценарий
художественного видеофильма.
Жанр – мелодрама.
Продолжительность фильма – 60 минут.
г. Алматы, март-апрель 2003 г.
1.
Выпускной бал в сельской школе завершался вальсом…
Девушки были в белых платьях, ребята в черных костюмах и при галстуках. У Насти тоже белое платье, но чуть поскромнее, туфли тоже белые, но менее вызывающей формы, и макияж ей сделали подружки не столь заметный. Тем не менее она веселилась со всеми, порывисто кружилась в вальсе, смеялась, картинно припадала в реверансах перед учителями, одним словом дурачилась от души…
Потом бывшие школьники разбились группками и пошли по улицам нашего села. Возле своего дома Настя, несмотря на уговоры подружек, простилась со всеми и вошла в калитку своего двора. Навстречу, виляя хвостиками, высыпали из конуры щенята и проводили ее до дверей…
2.
Проснувшись рано утром, она с привычной расторопностью приготовила завтрак и накрыла столик на кане, застланном узорчатой голубой клеенкой. Вкусным запахом исходили баби (рисовая каша), соевый суп и разные соленья. Сели завтракать – отец, семилетний братик Дима и сама Настя. Ели молча. Серьезный разговор с отцом Настя решила начать с пустяка:
– Мне ночью сон приснился. Смешной такой сон. Жаль, не досмотрела.
– Про что сон, расскажи, – проговорил отец, охлаждая горячий суп в ложке.
– Да так… Иду я по красному маковому полю, на мне платье после выпускного вечера, а навстречу люди с нашего села, все здороваются, я кланяюсь им. А потом мы вместе, вы, папа, Димка и я, бежим куда-то и вдруг мы оказываемся вон там!.. – Настя показала на стену, где возле окна цветной календарь и большой рекламный плакат – Олимпийские игры в Сеуле.
– И что дальше? – спросил отец.
– Дальше я проснулась, – улыбнулась Настя.
– Глупый сон, ни о чем не говорит…
– Но было так красиво!
– Да-а, они там неплохо живут. Сумели построить себе достойную жизнь, нам далеко… Но ничего, доченька, мы тоже заживем, дай срок. Только вкалывать надо и всё. Сейчас никому нет дела до других, так что нам самим нужно постараться и все будет как надо, правда Димка? – погладил он сына по голове.
Вдруг Настя беззаботно и весело глянула на отца и сказала:
– Папа, я решила не поступать в этом году в институт.
Отец внимательно посмотрел на нее и, продолжая есть, спросил:
– Почему?
– А куда мне спешить? В армию меня не заберут и вообще мне хочется отдохнуть от учебы.
2.
– Не годится… Останешься дома, надумаешь замуж выйти. Ты этого хочешь?
– Нет, замуж рано, мне только семнадцать. Через год-два поеду в Алматы и поступлю учиться.
– Через два года все забудешь, чему учили в школе. Говори правду, почему не поедешь учиться? – Отец отложил ложку.
Настя ответила не сразу:
– Диме осенью в первый класс идти. Вам одному не справиться с хозяйством.
– Ура-а! Ты не поедешь, останешься? – обрадовался Дима.
Отец дал сыну легкий подзатыльник и тот успокоился.
– Кто такой настоящий друг, как ты думаешь? – спросил отец.
– Ну, который никогда не предаст, в трудную минуту поможет.
– Конфуций, был такой китайский философ, слыхала? Так вот он добавляет к тому, что ты сказала: настоящий друг это тот, который никогда не будет завидовать тебе. Это книга!.. Верно сказано? Поэтому выбрось из головы глупости насчет большого хозяйства, поезжай в Алматы и учись… Там и мама, она поможет тебе.
– Причем тут мама, чем она поможет?
– За учебу сейчас платить надо. И немалые деньги. Хотя бы в первый год, а там выкрутимся… Ты не обижайся на маму, уж так получилось, никто не виноват.
Помолчали.
– А вы на что с Димкой будете жить? Ремзавод-то закрыли, вас тоже увольняют…
– Димка, она думает, что мы пропадем без нее! Меня уже пригласили на работу, грузчиком. Я же сильный, во какие мускулы, сколько надо разгрузить вагонов, столько и разгружу, а там, глядишь, начальником вокзала назначат!..
3.
Проводы были короткими. Автобус маршрута «Уштобе – Алматы» отъезжал с районной автостанции.
Настя обняла и поцеловала братика Диму:
– Слушайся и помогай папе, ладно? Я привезу тебе учебники и тетради для первого класса, ты не волнуйся…
– А когда ты приедешь? – грустно спросил Дима.
– К первому сентября обязательно, обещаю.
Братик не ответил, он был печален.
Отец пожал руку дочери и сказал:
– В Алматы сразу иди к матери, адрес у тебя есть. И позвони мне, как дела идут, хорошо?
– Позвоню обязательно!..
3.
4.
Автобус был полон пассажиров. Насте достался стульчик возле шофера. Широкая однообразная автострада пролегла между холмами. Солнце, небо с редкими облаками, благодать… Настя прислонила голову к прозрачной перегородке водительской кабины и вскоре заснула. Ей опять приснился сон, который она видела после выпускного бала…
… по красному маковому полю закружила она в вихре братика Диму, тот сначала хихикал от щекотки, а потом заплакал горько-горько, прямо-таки навзрыд. Настя водрузила ему на голову венок из полевых цветов, он успокоился, но вдруг закричал «Ма-ма!..».
Настя очнулась.
5.
Водителю по имени Леня было приятно беседовать со знакомой девчушкой Настей.
– Как жизнь, Настя? Дома всё в порядке?
– Да.
– Ты, конечно, извини, что вмешиваюсь, но люди разное болтают…
– Что ты имеешь в виду?
– Это правда, что ваша мать бросила вас? – спросил Леня, обернувшись к Насте.
– За дорогой следи, – посоветовала ему Настя.
– Говорят, она свою первую любовь встретила?
Настя не ответила.
Навстречу с большой скоростью проносились машины.
– Дикость какая-то, – продолжал Леня. – Бросить детей, оставить семью, из-за чего спрашивается?
– А ты почему развелся?
– А я и не был женат! Пожили вместе, поняли, что не то, разошлись.
– Который раз женишься и всё не можешь понять.
– Французы говорят – даже обувь прежде чем купить несколько пар меряют, а тут человека на всю жизнь выбираешь!
– Сравнил тоже…
6.
К Алматы подъезжали, когда лил жуткий дождь. На городской автостанции пассажиры вышли.
Настя показала Лене бумажку с адресом и спросила:
– Ты знаешь где эта улица??
– Ну-ка… – он взял бумажку и прочитал. – Микрорайон «Самал-2» дом шестой-д, квартира 48… О, «Самал» это крутой район, кто у тебя там?
– Мама. Как можно добраться?
– На такси!
– Я серьезно.
– И я не шучу.
4.
– Проводи, а? У мамы чай попьем. Заодно увидишь как крутые живут.
– Мама твоя крутая?
– Муж у нее крутой. Проводишь?
– Не успею. Через полчаса обратный рейс.
– Ладно, как-нибудь сама доберусь… Только просьба к тебе, Леня, передай папе, что я нормально доехала, пусть не волнуется, хорошо?
– Передам, конечно, – облегченно вздохнул Леня.
7.
Для Бекен-апа день выдался неудачный – на оптовке женщины-перекупщицы не взяли ее лепешки и пришлось возвращаться с ними домой. Да еще дождь полил некстати, дорога размокла и ноги вязли в жиже окраинной улицы, того и гляди упадешь.
Возле калитки своего дома Бекен-апа неловко ступила на скользкий бугорок и упала. Из большого узелка выкатились лепешки и покатились в разные стороны. Бабушка чертыхнулась, пощупала себя по бокам, вроде обошлось без ушибов. Позвала:
– Эльза! Мурат!..
Шум дождя гасил ее зов, никто не выходил на помощь.
Кто-то стал поднимать ее. Она глянула снизу верх – это была Настя. В стороне ее мокрый чемодан.
Подняв бабушку и прислонив ее к изгороди, Настя кинулась собирать лепешки. Собрала и завернула в платок.
– Вот спасибо, доченька, – поблагодарила Бекен-апа. – Зову, зову, никто не слышит… А ты кто будешь, откуда взялась?
– Я к маме приехала. Из Уштобе.
– Из Уштобе, значит… Пойдем ко мне домой, чай попьем.
– Спасибо, бабушка. Мне надо маму найти, микрорайон Самал-2.
– Кончится дождь, пойдешь куда надо. Идем!.. Эльза! Мурат!.. Глухие, не слышат.
Пришлось Насте проводить бабушку до крыльца. Бабушка толкнула дверь и пригласила Настю:
– Заходи… Эльза!
Навстречу вышла невестка.
– Поставь чай, у нас гость. Спасибо ей, помогла мне, – сказала бабушка и стала снимать с себя мокрую шаль и плащ. – Как тебя звать?
– Настя.
– Ты кто, кореянка? По-казахски понимаешь?
– Да.
– Кто из Уштобе, все понимают, – сказала Бекен-апа, прошла в комнату и спросила невестку: – А Мурат где?
– Из посольства позвонили. Вроде ответ пришел, – ответила Эльза.
– Ох-хо-хо, – тяжело вздохнула Бекен-апа.
Эльза была в положении и двигалась не очень расторопно. Настя помогла ей накрыть стол.
5.
Сели пить чай. А за окном все лил дождь.
– Всё льет и льет, – сказала Бекен-апа, глядя в окно. – Сегодня ты у нас заночуешь.
– Нет, что вы, я пойду, – сказала Настя.
– Утром пойдешь! Пей чай, – приказала бабушка. – Рядом со мной будешь спать.
8.
…Бабушка действительно уложила Настю рядом с собой на широкой тахте. Им не спалось. Настя притихла, а Бекен-апа все вздыхала и ворочалась с боку на бок.
– Что это за страна… Войну проиграли, а теперь всех зовут. Отец мой погиб на этой проклятой войне… Ты чего не спишь?
– А зачем они уезжают?- спросила Настя.
– А кто их разберет… Сыну с работой не везет. Да и невестка моя немка, родственники в Германии нашлись, уговорила мужа…
– Вы тоже поедете?
– Я?.. Пусть арканом повяжут, никуда не поеду… Я еще жить хочу. На своей земле.
Вскоре и бабушка, и Настя заснули под шум дождя…
9.
… И приснился ей сон – бежала она по красному маковому полю, навстречу знакомые односельчане, здоровались с ней, провожали сочувственными взглядами, потом встретился отец, она вручила ему огромный букет цветов, улыбнулись друг другу, девушка полетела дальше и закружила в вихре братика Диму и в кружении оказались на многолюдных улицах олимпийского Сеула. Братик сначала хихикал от щекотки, а потом заплакал горько-горько, прямо-таки навзрыд. Настя водрузила ему на голову венок из полевых цветов, он успокоился, но вдруг закричал «Ма-ма!..»
От этого крика и проснулась Настя.
10.
В приемной комиссии Сельскохозяйственной академии к Насте отнеслись с большим вниманием, но документов не приняли.
Секретарша втолковывала Насте:
– Поймите, девушка, пока вы не сделаете годичный взнос, тысячу двести долларов США, я не имею права принять ваши документы, сколько раз можно повторять?
– Но сейчас у меня нет таких денег, – сказала Настя.
– А я что могу поделать?
– А есть подешевле факультеты?
– Нет. Агротехнический самый дешевый. На экономическом полторы тысячи. Вот такие дела.
6.
– Послушайте, девушка, – допытывалась Настя, – а вдруг я не пройду по конкурсу?
– Пройдете. Принесите квитанцию о взносе.
– А если все-таки не пройду?
– Деньги получите обратно.
– Девушка, ну помогите, а? Сделайте для меня исключение. Я обязательно достану деньги, я их заработаю в течении года, честное слово!
– Когда заработаете, тогда и приходите, – отвернулась секретарша.
– Ну, зачем вы так?.. Подскажите, что мне делать?
– Принесите гарантийное письмо.
– А это что такое? – вспыхнула надежда у Насти.
– Вы откуда приехали, из Уштобе?
– Да. Колхоз «Заря коммунизма» раньше назывался.
– Принесите письмо, что колхоз обязуется оплачивать вашу учебу в академии.
– Да кто мне даст такое письмо? Да и колхоза уже нет… – сказала Настя и почему-то улыбнулась.
– Неужели так весело? – с раздражением произнесла секретарша.
– Когда заканчивается прием документов?
– Завтра последний день. До шести вечера.
– Безвыходных положений не бывает, правда? – воодушевилась Настя и, подхватив чемодан, вышла из зала приемной комиссии.
11.
Поднявшись лифтом на девятый этаж, Настя нажала на кнопку квартиры №48 и стала ждать. Никто не отзывался на звонок. Она вновь проверила адрес на листочке. Все верно, здесь должна жить ее мама. Настя решила ждать до последнего и присела на свой чемодан.
Прислонилась спиной к стенке и заснула…
– Настя, это ты?! – сквозь сон услышала Настя.
Она открыла глаза – перед ней стояла мама.
Мать с дочерью крепко обнялись.
– Почему не предупредила? Когда приехала? – засуетилась мама, роясь в сумочке в поисках ключей.
– Вчера.
– Вчера? – ужаснулась мама. – Ты что, ночь провела здесь, у двери?
– У знакомых. Дождь шел, не отпустили.
– Ну, молодец, что нашла меня! Мы еще со вчерашнего дня на даче. Виталька скоро уедет в Англию, решили отметить его отъезд. – Мама подхватила чемодан дочери и занесла его в квартиру.
Прихожая поразила Настю своей огромностью. Тут и кухня с невообразимой газовой плитой и стальными раковинами, посудные шкафы и овальный стол со стульями, кожаный диван с журнальным столиком, и пальма у дальнего окна. Широкая лестница упиралась в потолок. Настя остановилась как вкопанная… Стала разуваться.
7.
– Вот тапочки… – Мать принесла ей красивую домашнюю обувь.
Потом она подвела дочь к высокому окну, отвела с ее лба чёлку и крепко обняла.
– Как там Димка? – тихо спросила мать.
– Ничего. Скоро в школу пойдет, – ответила Настя.
– Знаю. Я всё ему для школы купила. – И мать расстроилась.
– Ну, мам…. Не надо, – успокаивала ее Настя.
– Хорошо, не буду… Какая ты у меня красивая, Настёна! – искренне восхитилась мать. Усадила дочь на диван и стала хлопотать у газовой плиты. – Рассказывай.
– Что рассказывать, все нормально.
– Как у папы дела?
– Хорошо. Ремзавод закрыли. Папа работает на станции.
– Да? Что за работа?
– Диспетчером работает, – слукавила Настя.
– А-а… Как хорошо, что ты приехала! Погостишь у меня. Отдельную комнату выделю, на втором этаже. Идем, покажу.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и мать открыла дверь в небольшую гостевую.
– Это для гостей, – пояснила мать. – Сейчас все так живут, у кого, конечно, деньги есть. Покупают на двух этажах квартиры и соединяют лестницей, здорово, а? И холл видишь какой огромный, на английский манер.
– Здорово!.. – притихла Настя.
– Как школу закончила? Куда решила поступать?
– В Сельхозакадемию.
– Отлично! Будешь жить у нас. Виталька уедет в Англию, ты будешь жить в его комнате.
– А он кто?
– Виталька? Сын Вячеслава. От первого брака.
– А чего он в Англию едет?
– Учиться. Сейчас такая мода, все хотят учиться за границей. Конечно, у кого деньги есть.
– А-а…- Можешь себе представить, тридцать шесть тысяч баксов в год, с ума можно сойти! Отец сказал, что два года он проплатит, а там пусть сыночек сам выкручивается… Виталька выкрутится, он смышленный, по- английски шпарит только так.
Сели рядышком у торца овального стола и стали пить чай. Насте очень понравился чайный сервис и она исподволь любовалась своей чашкой на золотистом блюдечке.
– Мама, дай мне тысяча двести долларов, заработаю, верну, – вдруг сказала Настя и сама испугалась своих слов.
– Тысяча двести долларов? Зачем они тебе? – удивилась мать.
– У меня документы не принимают, надо внести за первый год обучения. Завтра последний день.
8.
– Тысяча двести, тысяча двести… У меня-то таких денег нет, но Слава, я думаю, даст, тем более, что с возвратом, – успокоила мать.
– А удобно?
– Причем тут удобно-неудобно? Подумаешь, тысяча двести… А как ты будешь зарабатывать, учиться же надо?
– Заработаю, – спокойно произнесла Настя.
И обе приумолкли. Мать опять обняла дочь и тихо спросила:
– Ты не ругаешь меня, Настя?
Настя ничего не ответила.
Мать заговорила с грустью:
– Не ругай, доченька… Мы со Славой еще в школе дружили, женихом и невестой все дразнили. Потом разошлись наши пути, а как встретились, так поняли, что не можем друг без друга… Он очень хороший, ты сразу поймешь.
С улицы донеслись скрип тормозов и затихающий звук мотора. Затем хлопанье дверцы машины и шаги по ступенькам крыльца. Открылась дверь и на пороге показался сам Вячеслав. Его слегка
покачивало. За ним вошел и гость, высокий мужчина, весь седой и с букетом цветов. Цветы он вручил хозяйке, чмокнув ее в щечку.
– Равиль всегда такой внимательный! – похвалила она гостя.
– Это он подхалимничает, чтобы ты не ругала за поздний час… А-а, – заулыбался Вячеслав, разглядывая Настю. – Это Настя, угадал?
Настя смутилась в первое мгновение, потом поздоровалась:
– Здравствуйте…
– Здравствуй, здравствуй… Такая же красивая, как мать! Равиль, чаю попьем или ты хочешь спать? – обратился Вячеслав к другу.
– Я хочу спать, – покачиваясь, гость двинулся к лестнице.
– Тогда поднимайся в гостевую, а я буду есть!
– Столько было еды на даче, – укорила его жена.
– Привычка! По-настоящему я наедаюсь только дома. Когда моя собственная жена подаст мне чай.
Вячеслав скинул с себя пиджак и ловко бросил на вешалку.
– Когда приехала, где остановилась? – запросто спросил Вячеслав, садясь за стол. – Садись, будем ужинать. Любаша, мы готовы!
– Минуточку терпения, сейчас разогрею, – захлопотала жена возле плиты.
– Рассказывай, Настя, я слушаю, – обернулся Вячеслав.
– Да что ты пристал к ней? Сейчас поедим и она все расскажет.
– Отстань… По-моему, девочка поступать приехала, она же ровесница моему Витальке.
– Угадал, – сказала Любаша, расставляя на столе блюдца. – Будет поступать в Сельхозакадемию.
– Да? И какую специальность ты выбрала?
– Инженер-агротехник, – ответила за дочь жена.
– Послушай, Любаша, я же не тебя спрашиваю, – возмутился Вячеслав. – Я хочу поговорить с твоей дочерью-красавицей! И ты не мешай нам.
9.
– Хорошо, хорошо, – засмеялась жена, усаживаясь рядом с мужем.
– А почему агротехник, почему не зкономист или юрист?
– Я решила подать на агротехнический, – сказала Настя.
– Ну если ты так решила, тут уж ничего не поделаешь! Виталька вон тоже – говорит, международное право и всё! А кому оно нужно, международное право? Ну ладно, пусть потом пеняет на себя… – Вячеслав, отпив глоток чаю, с удовлетворением вздохнул. – И как это у тебя такой чай получается? Настя, научись у матери чай заваривать, все поклонники будут твои. У тебя есть парень?
– Нет, – смутилась Настя.
– Будут! – твердо сказал Вячеслав. – Только не торопись… Ты где остановилась?
– Слава, пусть она у нас поживет, – сказала жена.
– У нас так у нас. Виталька скоро уедет. Ему, видите ли, в Лондоне вздумалось учиться. Пусть едет, а ты будешь жить в его комнате.
Любаша с благодарностью посмотрела на мужа.
– Мне дадут общежитие, – сказала Настя.
– Когда дадут, тогда и переедешь. А пока живи здесь. Гостевая сегодня занята, на диване одну ночку поспишь, – сказала Любаша.
– Она права… – уронил голову Вячеслав. – Маму надо слушаться.
– Ты засыпаешь, Слава. Пойдем наверх, пора отдыхать.
Любаша подняла мужа с места и они вместе ушли наверх…
12.
Настю уложили спать на диване огромного холла. Далеко за полночь пришел Виталька. Включил свет и долго пытался понять, кто же это устроился на диване. У изголовья стоял чемодан.
Укрывшись пледом, Настя лежала лицом к спинке дивана. Она не спала, но постеснялась открыться.
Виталька подошел к ней и осторожно наклонился. И тут Настя открыла лицо. Повернулась. Виталька ошарашено выпрямился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
– Ты кто? – наконец спросил Виталька.
– Я Настя. А вы Виталий.
– Абсолютно верно! А ты дочь тети Любы?
– Да.
– А почему здесь, почему не в гостевой?
– Там дядя Равиль.
– Ясненько… Спокойной ночи, – сказал Виталька и пошел к себе наверх.
13.
Глубокой ночью Настя проснулась от позвякивания посуды и тихого неспешного разговора. Вячеслав и Любаша опять спустились вниз и пили чай.
– Тысяча двести это не проблема, – сказал Вячеслав.
10.
– Говорит, заработаю и верну, ты представляешь? – засмеялась Любаша. – Она такая, может и вернуть.
– Да причем тут верну, не верну…
– Давай поможем, а, Слава?
– Помочь надо, что теперь делать… А как там сын твой, Дима?
– В первый класс пойдет. Я ему все книжки купила, – вздохнула мать, усаживаясь рядом с мужем.
Помолчали.
Настя не шелохнулась.
– Знаешь, Любаша… Дочке твоей я помогу, конечно. Тысяча двести не такие уж страшные деньги. Хотя теперь уже нужно всё считать и жить поскромнее, сама понимаешь…
– Да что нам много нужно? У нас всё есть.
– Так-то оно так, но всё-таки тридцать шесть штук платить за виталькину учебу… Сдалась ему эта Англия!
– Да ладно, выкрутимся. Возьми меня к себе, я тоже хочу работать, я всю жизнь работала, – проникновенно зашептала мать.
– Нет у меня места. Да и компаньоны не поймут… Одним словом, что я хочу сказать. Сколько смогу, столько и помогу, а больше никак не получится… У тебя еще сыночек, Дима, в школу пойдет, я ведь не двужильный, на две семьи пахать.
– Причем тут Димка? Отец диспетчером устроился на вокзале, он же зарабатывает, я тоже устроюсь работать, – успокаивала мать.
– Да что он там зарабатывает… Туго станет, сюда пришлет. Ты же не выгонишь на улицу родного сына.
– Нет, нет! – сказала мать. – Не беспокойся, Димку не пошлет.
– Будем надеяться… Идем спать!
14.
Настя прошлась вдоль столов на Зеленом базаре. Обилие салатов радовало глаз. Тут и салат из ламинариев, капустный, папоротниковый и баклажанный салаты, хе рыбное и мясное горками, ашлямфу, соевые кубы, проросшие бобы… Настя купила морковный салат и направилась к выходу. Подошла к своему чемодану, поблагодарила мужчину-продавца за присмотр.
– Ай, так не годится, девушка! Я сторожил твой чемодан, а ты не возьмешь у меня изюм?
– А сколько стоит? – спросила Настя.
– Тебе отдам почти бесплатно!
Пришлось Насте купить изюм…
15.
Очередь на таможенный досмотр выстроилась длиннющая, народу полно, Насте пришлось изрядно поработать локтями, прежде чем дойти до Бекен-
11.
апы. По мере продвижения очереди Мурат подтаскивал свои чемоданы. Невестка Эльза смиренно стояла рядом с Бекен-апой.
– Откуда ты узнала, что мы здесь? – удивилась Бекен-апа.
– Соседи сказали, что вы улетаете! – ответила Настя.
– Это они улетают, – бросила Бекен-апа.
Дошла очередь до Мурата с Эльзой. У них проверили билеты. Чемоданы прошли в рентгеновский туннель.
Мурат спешно обнял маму и последовал за кордон. Бекен-апа нежно обняла Эльзу и сказала:
– Как прилетишь, сразу напиши. На него не надеюсь.
– Эльзя, давай скорее… Мама, пока! Берегите себя! – закричал Мурат.
Эльза и Бекен-апа всплакнули.
Самолет компании «Люфтганза» вырулил на взлетную полосу и вскоре взмыл в небо, исполняя рейс Алматы – Франкфурт-на-Майне.
Бекен-апа и Настя проводили его прощальными взмахами руки…
16.
Длинные гудки – на том конце провода никто не отвечал и Настя опустила трубку на аппарат. Потом подошла к высокой тахте, на которой возлежала Бекен-апа и стала упрашивать её.
– Ну что вы так расстраиваетесь? Прилетят, устроятся и напишут. Или позвонят. Вставайте, будем ужинать.
Бабушка смахнула платком слезы и вздохнула.
– Ты знаешь, почему в некоторых семьях много детей? – спросила она, глядя в потолок.
Настя вернулась и села за стол. Убрала салфетки с тарелок, в которых была еда – баурсаки, нарезанное мясо, морковный салат.
– Потому что один ребенок может огорчить родителей, а другой принести радость, – сама себе ответила Бекен-апа и завозилась, вставая с тахты. Подошла к столу и села, отодвинув от себя лампу с абажуром.
– Не дозвонилась до матери? – спросила она у Насти.
– Никого дома нет.
– Ты очень плохо поступила. Как можно уйти и не предупредить мать?
Настя виновато вздохнула. Потом сказала:
– Знаете, Бекен-апа, мне стало вдруг очень тоскливо, так домой захотелось, что ничего не соображала, взяла чемодан и на улицу…
– А ты подумала, каково сейчас твоей маме? Куда ушла родная дочь, почему ушла?.. Обязательно позвони и скажи, что ты жива, здорова, уезжаешь обратно домой. Телефон знаешь?
Настя согласно кивнула головой.
– Позвони сейчас же!.. Это что, морковь? Очень вкусно. – Бекен-апа от удовольствия зажмурилась. – Теперь я знаю, почему у корейцев глаза узкие… И что ты будешь делать в своем Уштобе?
12.
– Ой, дома работы много. Димка в школу пойдет. И огород у нас и есть, надо урожай собрать, папе помочь, он грузчиком устроился, придет с работы домой, кушать захочет…
– Вот это ты правильно думаешь, – одобрила Бекен-апа.
Настя опять подошла к телефону, набрала номер, но никто на том конце провода не поднимал трубку. Она вернулась к столу и села.
– Бекен-апа, а где вы берете эти лепешки? – спросила Настя.
– На хлебзаводе. Я там работала, до пенсии. Они мне по блату дают, дешевле, я прибавляю два тенге и отдаю перекупщикам, те тоже набрасывают три тенге и получается – лепешка стоит двадцать тенге. Цена увеличивается, а вкус тот же самый.
– Очень вкусные лепешки.
– Вкусные? А ты ела когда-нибудь тандырные лепешки? Если бы у меня был тандыр, я бы таких лепешек напекла! И вкус был бы во!.. Мука хорошая, не дорогая, бизнес получится, а? Сейчас все бизнес делают!
Помолчали.
– А что, доченька, может, мне поехать в аул и пригласить одного человека, он мастер строить тандыры. Как ты думаешь?
Настя уклончиво пожала плечами.
– Не знаешь, да? А я знаю, что делать, я решила! Позвони маме и скажи, что ты в городе, хорошо устроилась. Позвони папе, скажи, что все в порядке, скоро будешь богатой и потом привезешь их сюда!
– Нет, Бекен-апа, я домой поеду.
– Никаких! Я буду печь, ты будешь продавать, мы с тобой бизнес будем делать! Знаешь, как бизнесмены живут, о-го-го!
17.
Утром Настя связала в большой платок лепешки и понесла на оптовый рынок. Нашла по приметам женщину и вручила ей товар.
– Вы тетя Кульпаш?
– Да…
– Бекен-апа просила сдать вам эти лепешки. – Настя протянула ей узел.
Та развернула платок и отказалась принять товар.
– Несвежие?
– Да. Поэтому Бекен-апа согласна за полцены.
– И за полцены не надо. А где она сама?
– В аул поехала, за мастером. Скоро мы вам будем сдавать тандырные лепешки.
– Пусть принесет, посмотрим… А ты кто будешь ей?
– Никто. Я живу у неё.
– Сыночек с невесткой уехали в Германию?
– Да. Вчера.
– Вот повезло бабушке! Скоро оттуда марки будет получать, перестанет здороваться.
13.
С криком и напором катил вдоль рядов огромную железную тележку коренастый дяденька.
– Дорогу, дорогу!..
Настя не успела увернуться, выронила узел и лепешки посыпались на землю. Несколько штук оказались на тележке, и пока Настя собирала с земли покатившиеся лепешки, тележка умчалась. Настя погналась вслед. Так они выехали из ворот оптовки. Настя моментально забрала свои лепешки. На тележке – белый мешок сахара.
– Чего хлеб разбрасываешь? – напирал на неё дяденька.
– А вы осторожнее не можете?
– А ты не стой на дороге!
Настя сложила лепешки в платок, успокоилась.
Тележка остановилась возле шикарного белого «мерседеса». Разглядев номер, дяденька открыл багажник и принялся перегружать в него мешок с сахаром.
– Чего стоишь, помогай! – закричал он на Настю, весь красный от натуги.
Настя невольно стала помогать. Пузатый мешок исчез в чреве багажника.
– Уф! – отдышался дяденька. – Угостила бы, сестренка!
– Они несвежие, – сказала Настя.
– А зачем такие продаешь?
Настя не ответила.
– Несвежие да еще по земле валяла, жадина-говядина, не хочет дяденьку угостить.
– Это не мои лепешки. Бекен-апа просила передать тете Кульпаш, а она не взяла, – объяснила Настя.
– Кто такая Бекен-апа? Ты вроде на казашку не похожа…
– Кореянка, – ответила Настя и протянула ему лепешку.
– Я так и подумал. В Корее была? Ух, по телевизору Сеул показывали, олимпийские игры, молодцы корейцы!
Дяденька сдул с лепешки пыль и откусил щербатый край.
– И поскольку ты продаешь?
– Бекен-апа согласна за полцены. По десять тенге.
– Твоя бабка с ума сошла! Несвежие да еще в грязи и по десять тенге?! Давай по пять, я все возьму. Сколько штук у тебя?
– Двадцать…
– Во, как раз стольник я сейчас заработал! Давай сюда. – Дяденька забрал лепешки вместе с платком.
– Платок я потом верну, ты же придешь еще раз. Меня звать дядя Калымбет, запомни. И никогда не стой на дороге!.. Где же хозяин?
Дядя Калымбет нетерпеливо стал оглядываться по сторонам.
– А это не ваша машина?
– Вот эта? – заулыбался дяденька. – Была бы моя, я на оптовке торчал? Крутой один попросил погрузить мешок сахара, за стольник договорились. Уважаю крутых, не торгуются. Стольник так стольник, вот жизнь, а?
14.
Пришел хозяин «мерседеса» с женой. Она несла несколько пакетиков с салатами. Муж был из «новых казахов», молодой и совершенно седой. Настя вспомнила – дядя Равиль.
– Товар на месте? – спросил хозяин сурово.
– Давно! – ответил дядя Калымбет. – Можете проверить.
– Да ладно уж… – Седой внимательно посмотрел на него. – У тебя хорошее лицо, как звать?
– Калымбет.
– Сколько лет?
– А зачем это? – не понял Калымбет.
– Машину умеешь водить, права есть?
– Двенадцать лет таксистом вкалывал. После армии.
– А ну, садись в машину.
– Зачем?.. Вы мне стольник обещали.
– Садись за руль, домой отвезешь.
– Я не могу, у меня работа. Отдайте стольник и всё.
– Да будет тебе стольник. Садись!
– А куда я тележку дену? – заартачился Калымбет.
– Да кому она нужна, садись!
– Ну, Равиль, поехали! – нервничала жена.
– Он повезет, – сказал муж и сел на место рядом с водительским.
Калымбет почесал затылок. Попросил Настю:
– Присмотри за тележкой, а?
Настя согласно кивнула головой.
Калымбет сел в «мерседес», завел мотор и увез седого с женой…
18.
Настя заехала на междугороднюю автостанцию, успела к прибытию рейса «Уштобе-Алматы». Из автобуса выходили пассажиры. За рулем сидел незнакомый водитель.
– А где Леня? – спросила она его.
– Сменщик? Дома, наверное. Мы через день работаем.
– А-а, – расстроилась Настя.
– Может, передать ему что?
Настя подумала и сказала сменщику:
– Передайте, пожалуйста, Лене, пусть зайдет к моим и скажет, что у меня всё в порядке, я скоро приеду.
– Нет проблем!
19.
Вечером Настя позвонила матери.
– …Ну, мама, прошу тебя, не переживай за меня. Тут работу мне предлагают. Если не получится, поеду домой. А на следующий год обязательно приеду и поступлю. В этот раз я опоздала с документами…
15.
Хорошо, приеду домой, позвоню… Спасибо. Спокойной ночи. – Настя положила трубку на аппарат.
20.
В обеденный час следующего дня Настя поехала на ту же оптовку в поисках дяди Калымбета. Но его не оказалось там.
У выхода кучкой стояли трое ребят с тележками и делились между собой новостями трудовых будней, смеялись. Она подошла к ним и спросила:
– А где дядя Калымбет?
– А! – воскликнул один из них. – Ты, сестренка, не Настя будешь?
– Настя…
– На, – парень протянул ей платок, в котором вчера она несла лепешки. – Калымбет велел передать.
– Спасибо. А когда он будет на работе?
– Он теперь на такой работе, сестренка, нам не докладывает! Тележку сдал… А ты кто будешь ему, что-то Калымбет темнить стал, говорит, просто знакомая…
– Он правду сказал… А я могу вместо него устроиться на работу, куда надо обратиться?
– Тележку катить? Да хоть к самому президенту, не возьмут! – засмеялись ребята.
– Чего смеетесь, я серьезно!
– А-а, если серьезно, то пожалуйста! – ерничал парень. – С твоей внешностью, красавица, в самый раз на проспекте Саина работать. Только там ненормированный день!
– Да это не страшно.
– Конечно! Это даже приятно. И такие деньги будешь зарабатывать!
– А где это, как доехать?
– Да на любом автобусе, сейчас они все до проспекта Саина!
21.
Небо затянуло серыми тучами, накрапывал мелкий дождь.
Водитель объявил:
– Пожалуйста, кто просил проспект Саина, выходите.
Настя вышла. Осмотрелась. Подошла к двум девушкам, стоявшим под одним зонтом и спросила:
– Скажите, пожалуйста, где тут биржа труда?
– Что? – удивились те. – Ты кто такая?
– Мне сказали, что тут где-то биржа труда находится.
– Тебя кто прислал, Мырзакул?
– Какой Мырзакул? Я хочу на работу устроиться.
Девушки внимательно оглядели Настю с ног до головы, переглянулись между собой, и одна из них сказала строго:
16.
– Знаешь что, лапочка, дуй отсюда пока рожа цела, а то мы так разрисуем её, мало не покажется.
– Да что вы сердитесь, я работу ищу. Не хотите помочь, не надо!
– Ну-ка, подойди, – пригласила вторая девушка, приподнимая зонт.
Настя подчинилась и оказалась под зонтом. Девушки зашептали ей на ухо. Настя растерянно выслушала.
– Усекла?
– Да ладно вам… – не поверила Настя.
– Так что вали отсюда, лапочка! – посоветовали ей.
22.
Вернувшись домой, Настя застала Бекен-апа в обществе пожилого мужчины – гостя из аула. Они пили чай.
– Здравствуйте, – поздоровалась Настя.
– Вот, доченька, мастера привезла. Садись чай пить. – сказала Бекен-апа.
Настя вытерла мокрое лицо и руки полотенцем, что висело у настенного зеркала, и села за стол.
– Наливай себе чай и отведай тандырной лепешки, из аула привезла, – сказала Бекен-апа. – Познакомься, это Нуржуман-ага, большой мастер, уста (мастер). Все тандыры в нашем ауле дело его рук. Нуреке обещает за два дня построить тандыр!.. А это, Нуреке, девочка из Уштобе. Мы вместе будем делать бизнес, только построй нам хороший тандыр.
– Бекен-апа, мне надо ехать домой, – сказала Настя, глотнув чаю.
– Поедешь. Когда разбогатеешь, – улыбнулась Бекен-апа. – На своей машине появишься в колхозе, как твой колхоз называется?
– «Заря коммунизма». Только теперь его нет.
– Но люди-то остались?
– Меня папа ждет, Бекен-апа.
– Звонила?
– Передала через знакомого водителя. На автостанции.
– Вот девчонка, а, Нуреке… Сообразила же! – возмутилась Бекен-апа. – Какая неблагодарная молодежь пошла, Нуреке! Сын бросил и улетел в Германию, потому что жена так решила. Девочку эту приняла в дом, думала, помощницей будет, так нет, тоже хочет бросить? Пей!
Настя притихла и совсем перестала пить чай.
– Лепешку попробуй! – еще громче сказала Бекен-апа.
Настя отломила кусочек и попробовала.
– Вкусно?
– Да…
– В ауле такой хлеб пекут. Знаешь, по сколько можно продавать такие лепешки, это же тандырные!
– Я видела, они стоят тридцать тенге, – робко промолвила Настя.
– А ты будешь продавать дешевле, всё равно будет бизнес! Я научу тебя жить!
17.
23.
На третий день Нуреке закончил строить тандыр. Бекен-апа растопила. Из горла тандыра вырывался огонь. Во дворе собрались соседи. Бекен-апа учила Настю раскатывать круги лепешек.
Когда языки пламени исчезли и воздух над тандыром заиграл волнистым маревом, Бекен-апа стала набрасывать белоснежные круги лепешек на матерчатую подушку и ловко лепить их на внутренние стенки раскаленной печи.
А Настя все раскатывала сырое тесто.
Через некоторое время Бекен-апа извлекла из тандыра румянные круги ароматных лепешек, разламывала и угощала нетерпеливых соседских детишек и их родителей.
Затем она проводила мастера Нуреке, расплатившись только что испеченными лепешками.
– На автобус, – сказала Бекен-апа и дала мастеру ещё деньги.
– Будьте здоровы, Беке, да хранит тебя бог! – попрощался Нуреке.
– И тебя тоже! – ответила Бекен-апа.
24.
На оптовку Настя решила поехать трамваем – и проезд дешевле, и народу поменьше. Она несла большой узел, в котором была стопка горячих лепешек. Села на свободное сиденье рядом с пожилой женщиной, державшей на коленях вертлявого малыша.
Настя почувствовала, что по салону распространяется ароматный запах её лепешек.
– Бабушка, – закапризничал малыш, – хочу кушать!
– Успокойся, Арман. Приедем домой, поешь.
– Не хочу дома! Я хочу лепешек! – Малыш показал пальцем на настин узел, от которого шел душистый запах.
– Говорю тебе, дома поешь хлеба!
– Нет, сейчас!
Пришлось Насте развязать узел, достать лепешку и отломить кусочек и угостить неугомонного малыша.
– Скажи тетеньке спасибо, – сказала бабушка.
– Рахмет за вкусный обед, – поблагодарил внук.
– Дай попробовать… – Бабушка отломила у малыша кусочек и попробовала. – Тандырные что ли?
– Да, – ответила Настя.
– Какие вкусные, – похвалила бабушка. – Продавать едешь?
– Да.
– Сколько стоит?
– Тридцать тенге.
– Дай мне вот эту и еще две лепешки. – Бабушка расплатилась, Настя дала сдачи.
Кондуктор спросила водителя:
18.
– Там девочка домашние лепешки продаёт, по всему салону запах. Давай возьмём?
– А по сколько? – спросил водитель. – Если недорого, возьми мне штуки три.
Кондуктор подошла к Насте, справилась насчет цены и купила пять лепешек.
А на крайнем сиденье переговаривались две строгие женщины и разговор их слегка расстроил Настю.
– Запах-то приятный, но как они пекут, никаких санитарных норм не соблюдают. – говорила первая.
– Да какие нормы, – согласилась вторая. – Их только выручка волнует. Как-то надо жить.
– Так-то оно так, но ведь отравиться можно. С кого спросишь потом?
И всё же другие пассажиры стали подходить к Насте и вскоре огромный платок опустел – все лепешки моментально были раскуплены. Не доехав до оптовки, Настя сошла с трамвая.
Перешла линию и села в трамвай в обратную сторону…
25.
Бекен-апа, вся взмокшая от напряжения, складывала на низеньком столике очередную партию готовых лепешек. И очень удивилась скорому возвращению Насти.
– Что случилось, где товар?
– В трамвае продала! До оптовки не доехала, всё раскупили!
– Вот молодец! – похвалила Бекен-апа.- Надо же такое придумать…
Настя протянула ей платок и показала деньги.
– Занеси домой, – сказала Бекен-апа. – Удачный день. Опять поедешь?
– Поеду, – сказала Настя. – Только не на оптовку.
– А куда?
– Сама буду продавать. Зачем перекупщикам сдавать по дешевке?
– Перестань, доченька. Целый день стоять за прилавком? – воспротивилась Бекен-апа. – Пусть Кульпаш продает.
– А я и не буду стоять, – ответила Настя. Забрала тугой узел с лепешками и направилась со двора.
26.
Настя пришла на троллейбусную остановку и стала предлагать пышущие жаром лепешки выходящим пассажирам.
– Свежие тандырные лепешки! Вкусно и недорого, берите, не пожалеете! Свежие тандырные лепешки!..
Дело не двигалось, потому что люди спешили по своим делам и не обращали внимания на её призывы.
Тогда Настя сообразила, что надо подходить к водителям шикарных иномарок, перед которыми всё время вертелись цыганские дети, выпрашивая подаяния.
19.
Перед светофором в ожидании зеленого света остановились машины. Настя, опередив бойких мойщиков стекол, возникала перед скучающими водителями и показывала румяные лепешки. За считанные минуты ей удалось продать несколько лепешек.
Но возникла проблема. К ней пристали цыганята и стали выпрашивать деньги. Настя вырвалась и побежала к другому перекрестку. Те за ней.
– Не дам! Марш отсюда! – кричала она на них.
– Тогда хлеб дай! – не отставали те.
– И хлеба не дам!
– Тогда уходи, а то хуже будет, здесь наш район! – объяснили цыганята.
И тут Настя увидела двух тетенек-цыганок с грудными детьми на руках.
– Ай, нехорошо маленьких обижать, – покачала головой старшая из них. – Тебе что, хлеба жалко?
– Жалко! Это не мои лепешки.
– Украла? Ай-яй-яй…
– Да на те вам! – Настя всучила пацану лепешку.
– Вот спасибо тебе, девочка, – сказала цыганка. – И вот что. Если тебе жалко хлеба, больше не появляйся здесь, это наш район.
Пришлось Насте перебежать на другую сторону проспекта. Но женщины, наблюдавшие за ней, пригрозили ей кулаком. И Настя ушла на другую улицу. Здесь машин меньше, зато никто не приставал.
Потянулся свадебный кортеж и Насте пришлось задержаться на перекрестке.
– Сестренка! – окликнул её кто-то.
Настя обернулась на голос и увидела за рулем «мерседеса» дядю Калымбета. Тот открыл боковое стекло и делал знаки рукой, чтобы она подошла. Настя подбежала.
– Здравствуйте, дядя Калымбет!
– Вспомнила! – обрадовался тот. – Ты что здесь делаешь? Всё лепешки продаешь?
– Тандырные! Хотите? Бекен-апа печет.
– Как дела, как жизнь, сестренка?
– Нормально! А вы как?
– Повезло мне! Помнишь, мы с тобой сахар на эту тачку грузили? Хозяин седой такой, Равиль его звать, так он взял меня водителем. И платит неплохо, на квартиру буду копить!
– Поздравляю.
– Дай пару лепешек, зеленый горит.
Настя протянула ему лепешки:
– По тридцать тенге, дядя Калымбет…
Калымбет ей сунул в руки купюру и сказал:
– Сдачу вернешь, когда разбогатеешь, о’кей, сестренка?
– Ладно! – обрадовалась Настя.
Зажегся зеленый свет, машины ринулись через перекресток. И белый «мерседес» дяди Калымбета тоже.
20.
Настя перешла на тротуар, прошла немного и оказалась на площади перед Сельхозакадемией. Приблизилась к стеклянным витринам, перед которыми толкались абитуриенты. В списках зачисленных они напряженно искали свои фамилии. Кто-то уже радовался, друзья поздравляли, родители от счастья смахивали слезы с глаз… Двое парней, расстроенные отошли в сторону и опустились на парапет.
– Что будем делать? – спросил один другого.
– Не знаю… Придется ехать домой, – ответил второй.
– Попадет нам дома. Отец сказал мне, не поступишь, лучше не возвращайся.
– Да? А мой наоборот. Мы же дом продали, для первого взноса… Заберу деньги, вернусь. Купим другой дом… Институт подождет.
– Не-ет, я не могу…
Настя постояла еще немного, порадовалась за счастливчиков, погоревала за неудачников и направилась домой к Бекен-апа.
27.
Ближе к полуночи Бекен-апа и Настя сели подсчитывать дневную выручку. Она показалась солидной, что привело их в радостное состояние.
– Так, – сказала Бекен-апа, – мука у нас еще есть, почти мешок. Кунжут заканчивается, надо купить.
Бабушка отложила часть денег.
– А на это купишь масло сливочное и казы. Корейцы казы кушают?
– Конечно. Мы всё едим. У нас тоже колбаса есть, сундя называется, – сказала Настя.
– А мясо какое?
– Свинина. Мы свинину едим.
– Я мусульманка, свинину не ем. Купи себе сундя, если хочешь, я не против. Ты хотела еще букварь купить и тетради. Сколько надо?
– Бекен-апа, у меня есть идея.
– Говори.
– Надо шинковку купить, – предложила Настя.
– Это что такое, зачем?
– На нем можно морковь шинковать, для салата. И продавать лепешки вместе с морковным салатом. Вот увидите, как будут брать!
– Ты так думаешь?
– Да.
– А если не будут?
– Будут! Морковь не дорогая, масло растительное, соль, немного чеснока и перца чуть-чуть, знаете как вкусно. Купим такие маленькие пластмассовые чашки с вилочками, туда положим салат и вместе с лепешками будет стоить пятьдесят тенге, еще как будут брать!
– Напиши бизнес-план.
– А? – опешила Настя.
21.
– Я в газете прочитала. «Путь к успеху» статья называется. Надо подсчитать сколько денег мы истратим и сколько получим. Если получим больше, чем истратим, тогда бизнес будет. А то можем пролететь, поняла?
– Не пролетим, Бекен-апа! – воскликнула Настя. – И скоро мы станем богатыми!
– Скоро все станут богатыми. Кроме бедных!
Посмеялись. В хорошем настроении и полные надежд они улеглись спать.
28.
…Насте приснился сон – ранним-ранним утром идет она по широкому безлюдному проспекту. Её догоняет дядя Калымбет на большой железной тележке, с помощью которого он подрабатывал прежде на оптовке, предлагает ей купить тандырную лепешку. Настя берет, а он вручает ей в награду яркокрасный тюльпан. Потом он предлагает ей сесть на эту тележку и катит её с огромной скоростью по пустынному, залитому утренним солнцем проспекту! Прохожих нет, и некому удивляться тому, как на тележке сидит, свесив ноги, Настя с замечательным тюльпаном, а смеющийся Калымбет толкает её по широченному проспекту. Сзади тянулся свадебный кортеж… На одном из перекрестков бдительный постовой прерывает необыкновенный сон своим пронзительным свистком…
29.
И такой же свисток остановил Настю, перебегавшую улицу. Она торопилась к запруду машин перед светофором. Настя извиняюще поклонилась усатому постовому и, помахав ладошкой, бросилась к ближайшей иномарке с предложением купить у неё лепешку в комплекте с морковным салатом. За рулем сидел иностранец. Он
быстренько опустил боковое стекло и спросил:
– Девушка, вы кореянка?
Спросил он на языке «хангук маль», но Настя поняла, так как в доме всегда разговаривали на «коре мар», то есть, на одном из диалектов корейского языка.
– А вы из Кореи, из Сеула? – вместо ответа поинтересовалась Настя. – Хотите лепешку, это казахский хлеб, очень вкусно!
– Девушка уже закончила школу?
– Да! Вместе с марковным салатом пятьдесят тенге стоит, купите, салат я сама делала…
– Почему хлеб продаете? – иностранец неотрывно смотрел на Настю и улыбался.
– Это моя работа.
– Вы, конечно, неверующая?
– Нет.
– Где живете, телефон есть? – торопился кореец.
– А зачем вам телефон? – насторожилась Настя.
22.
– У меня дочка в русской школе учится, познакомить хочу. Вы, должно быть, хорошо знаете русский язык, дочка хочет совершенствоваться, – заторопился он. – Меня звать Ким Те Иль. Говорите номер телефона…
– Телефон есть, сэнсяним, но я не знаю номера, я недавно тут, – расстроилась Настя.
– Откуда приехали? – Кореец забрал лепешку с чашечкой марковного салата и сунул Насте в руку бумажную купюру.
Зеленый свет – и сэнсяним уехал.
– Я из Уштобе! – успела крикнуть Настя. Развернула сложенную вдвое купюру – десять долларов. – Ничего себе…
Подошел тот самый молодой постовой, который предупреждал её свистком за нарушение при переходе улицы. У него были примечательные усы и он шевелили ими не хуже таракана. Козырнул и представился:
– Лейтенант Меирманов. Вы почему нарушаете правила движения?
– Извините, товарищ лейтенант, я спешила, покупатели ждут… – Настя показала свой товар.
Лейтенант зашевелил усами, чем привел Настю в смешливое настроение.
– Кто вам разрешил торговать да еще на дороге, лицензия есть?
– Какая… лицензия?
– Разрешение. Покажите лицензию.
– А где её дают? – спросила Настя.
– Лицензии, значит, нет. А справка санэпидстанции есть?
– Нет у меня никакой справки.
– Итак, три нарушения. При переходе – раз, лицензии нет- два и нету справки – три. Пройдемте в отделение.
– Никуда я не пойду. Отпустите меня, а?
– Как это отпустите? А кто за нарушение отвечать будет?
– Я что, специально нарушила?
– Специально, не специально, но отвечать придется.
– Я приезжая, еще не привыкла… Честное слово, больше не буду.
– Плохо уговариваешь, красавица, – перешел на «ты» лейтенант и посмотрел куда-то в даль.
– Отпустите, а? Я сразу домой поеду. Бекен-апа просила пораньше приехать, – сказала Настя по-казахски.
Лейтенант смолчал. Настя протянула руку и раскрыла перед ним свою ладошку со смятой долларовой купюрой.
– Взятку даешь?.. Кто такая Бекен-апа? – продолжал лейтенант по-русски.
– Я живу у неё. Сын с невесткой уехали в Германию, насовсем. Она одна осталась. Вот и печет лепешки в тандыре, а я помогаю ей продавать. Хотите, угощу, настоящие, тандырные! – Настя тоже перешла на русский.
– Сын в Германии, а бабка лепешки печет? Что-то не верится…
– Я что, обманываю? – искренне возмутилась Настя.
– А это мы сейчас проверим!..
23.
30.
Бекен-апа безостановочно трудилась возле тандыра и очень удивилась, когда возле калитки остановилась полицейская машина.
Из неё вышла Настя и в сопровождении полицейского подошла к ней.
– Бекен-апа, я ничего плохого не сделала, – стала объяснять Настя.
– Саламат сызба, апа! – поприветствовал лейтенант. ( Разговор идет на казахском). – Лейтенант Меирманов.
– Здравствуй, дорогой. Что случилось?
– Ваша девочка нарушила правила и не хочет отвечать.
– Что она натворила?
– Она вам кто, родственница? Вроде не казашка?
– У меня и невестка не казашка. Немка.
– В Германию уехала? И сын тоже?
– И сын тоже.
– И как они там, хорошо живут?
– Спасибо. Наверное, хорошо, раз молчат.
– А вы, значит, подрабатывете на жизнь? Сын не помогает?
– Послушай, сынок, ты чего допрос устраиваешь, КГБ что ли? Говори прямо, что ты хочешь? – начала сердиться Бекен-апа. – Помогает, не помогает, какое твое дело?
– Я просто интересуюсь, апа. Как вы живете, чем занимаетесь, хватает ли на жизнь… Или сын марки присылает?
– Мы с девочкой занимаемся бизнесом, и нам хорошо, и людям хорошо, что тут плохого?
– У вас нет лицензии на частное предпринимательство. Вы не платите налоги, а это нарушение закона Республики Казахстан!
– Сколько тебе надо, бедняжка?
– Мне ничего не надо. Вы должны заплатить государству положенные налоги.
– Послушай, сынок, давай мы тебе заплатим, а ты передашь государству, а? А то оно совсем обеднело!
– Закон есть закон, апа. Без лицензии нельзя заниматься частным предпринимательством. Вы скрываете свои доходы.
– Какие доходы? Немножко остается, вот мы и живем с девочкой.
– Я вам одно, вы мне другое! – занервничал лейтенант. – В общем так. Завтра же идите и получите лицензию.
– А кто её нам даст?
– Зарегистрируйте свою фирму как положено, тогда и получите…
– Какая фирма, дорогой мой! Этот тандыр фирма что ли?
– Вы занимаетесь индивидуальным предпринимательством.
– А что, нельзя? – удивилась Бекен-апа.
– Можно, но надо иметь лицензию
– Заладил как попугай, лицензия да лицензия!
– Апа, вы оскорбляете должностное лицо, я не попугай.
24.
– Завтра же пойду к президенту, пусть даст бумажку и берет налог с этого тандыра!
– Президент лицензию не дает, у него и без вас дел хватает.
– Ничего подобного! Он по телевизору выступал, говорил, что малый бизнес это хорошо, а всех взяточников надо наказывать! Так что, дорогой, уходи пока неприятностей не нажил. Заявлю и тебя посадят, как твоя фамилия?!
– Я у вас брал взятку? Вы мне её давали? – испугался лейтенант.
– Взял бы, если дала, по глазам вижу… Тебя марки интересуют? Уходи, говорят!
Лейтенант пошел к выходу.
– Кляча старая, кричит еще… Вы еще пожалеете, апа!
– Вон!..
31.
Работали допоздна – Бекен-апа отмеривала муку для утреннего замеса, а Настя шинковала марковь, заправляла салат. Всё еще находясь под впечатлением визита полицейского, Бекен-апа ворчала:
– Вместо того, чтобы палкой махать и людям нервы трепать, пошел бы землю копать или баранов пасти, так нет – ему марки нужны, хочет вольготно жить, без хлопот и забот! О, что за времена настали, что за люди…
– Да ладно, апа… – успокаивала Настя, – у всех проблемы. Зато у нас с вами, Бекен-апа, бизнес в гору пошел!
– Ты тоже хороша! В такой момент не могла вспомнить номер телефона…
– Какой телефон, о чем вы?
– Твой кореец спрашивал номер телефона, а ты не смогла вспомнить.
– Ну и что?
– А то, что он богатый человек, десять долларов за лепешку заплатил. Почему бы ему не помочь тебе?
– Ничего мне не надо, сама выкручусь.
– Сама, сама… Вместе-то гораздо легче, разве тебя этому не учили?
– Папа говорит, ни на кого не надейся, крутись, вертись вовсю и тогда люди будут помогать.
– Он, конечно, прав, но знакомство с богатыми людьми никогда не помешает. Во всяком случае вреда не будет. А номер телефона всё-таки запомни. На всякий случай. Вдруг арестуют, мне позвонишь.
– Меня? Арестуют?
– Могут, могут, время такое…
Зазвонил телефон. Настя подошла и подняла трубку.
– Алё… Да, Алматы… Откуда?.. Кого? Бекен-апа, это вас!
– Нашли время звонить, второй час ночи… – Бекен-апа, кряхтя, поднялась, вытерла о фартук запорошенные мукой руки, взяла и приставила к уху трубку. – Да… Эльза?! Здравствуй, невестушка, как ты чувствуешь себя, скоро рожать… Уже? Кто?.. Как двойняшки?.. Мальчик и девочка? У-у-у…
25.
Поздравляю! А как ты себя чувствуешь? Смотри, не простывай, особенно грудь береги!.. А где Мурат? Дай ему трубку… Э, сынок, ты молодец! Хоть одно дело нормально сделал, шалопай эдакий!.. Темир и Меруерт? Кто так назвал?.. А-а… Ну и пусть радуются!.. До свидания, сынок! Береги жену, может, она из тебя человека сделает… Как, как?.. А-а, ауфвиедерзеен… Ну и язык… Казахский не забудь и детишек научи, приедете, проверю! Да свидания! – Бекен-апа положила трубку и уставилась на Настю.
– Сразу два внука? – воскликнула Настя.
– Мальчик и девочка. Темир и Меруерт. Сватья настояли, чтобы, оригинально было. Главное, Эльза была бы здорова, глядишь, всё у них заладиться…
– Поздравляю вас, Бекен-апа! – Настя обняла бабушку.
– Сынок мой перед богом оправдывается, ничего у него в жизни не получается толком, а детей – пожалуйста! Пусть всё время двойняшек рожает!.. Знаешь что, доченька, давай шампанское выпьем? Сбегай в киоск, на углу всю ночь работает, купи шампанское, у меня сегодня праздник!
Настя выбежала на улицу.
Бекен-апа, едва справляясь с волнением, подняла трубку и стала набирать номер.
– Ало!.. Это кто, Нуржуман? Извини, что так поздно. Это я, Бекен… Бекен, говорю!.. Да нет, тандыр стоит как полагается и лепешки печет хорошие! Я новость тебе сообщаю. У меня родились два внука, мальчик и девочка… Где, где, в Германии!.. Ничего страшного, в Германии тоже нужны казахи, вот сынок за всех и старается! Передай всему аулу, что теперь у них родственники в Германии, пусть в гости едут… Казахи скоро будут везде, может, наконец научатся жить! До свидания! – Бекен-апа положила трубку на аппарат и с шумом выдохнула воздух из груди. Покачала головой и заулыбалась…
Вернулась Настя с бутылкой шампанского и скоренько накрыла стол. Стала открывать шампанское. Не получилось.
– Мужская рука нужна. Позови дядю Бахыта, пусть с женой придет.
– Уже поздно, они спят.
– Разбуди. Скажи, Бекен-апа зовет, праздновать будем!
Настя вышла и постучала в дверь соседнего дома.
– Кто там? – после долгого молчания донесся сонный женский голос.
– Это я, тетя Райгуль, Настя. Вас Бекен-апа зовет, мы шампанское не можем открыть, пусть дядя Бахыт поможет.
– Какое шампанское ночью?
– У Бекен-апа внуки-двойняшки родились, только что позвонили из Германии.
– Ну и что?
– Она хочет шампанское выпить. Мы не можем открыть…
– Бахыт, вставай, нас в гости зовут!..
26.
32.
… После шумных поздравлений и хорошей закуски тетя Райгуль затянула песню. Народную, казахскую. Песня была протяжной и грустной.
Дядя Бахыт засыпал, уронив голову на грудь.
Настя слушала, уставившись невидимым взглядом в темень дальнего угла и представила себе отца и братика Диму, спящих на широком кане…
33.
Бекен-апа извлекала из тандыра очередную партию пышущих жаром лепешек, когда во двор буквально запрыгнул Леня с корзиной в руках.
– Ты, значит, Леня будешь? – спросила Бекен-апа. – Быстро однако добрался.
– А я такой, очень сообразительный! Вы же по телефону всё объяснили, хорошо, что сразу дозвонился, а то спешу. Здравствуйте, апа! – поприветствовал Леня и поставил корзину на крыльцо.
– Здравствуй, дорогой. Настя на работе. Я скажу, что ты приходил.
– Домой она не собирается? – спросил Леня.
– Что ей там делать? Ей и здесь неплохо, работа есть.
– Отец с работы приходит усталый, только и успевает Димку накормить, хозяйство некому вести.
– Ты бы и помог. Настя про тебя рассказывала, вроде холостой, а?
– Причем тут холостой, не холостой… – отвернулся Леня.
– Хорошая девочка, самостоятельная. Не пожалеешь.
– Ну вы, Бекен-апа, скажете… – засмущался Леня.
– Не крути. Такая девочка не может не понравиться, сознайся!
– Пусть Настя маме позвонит. Она волнуется, в Уштобе звонила, спрашивала, где дочь.
– Позвонит. Но девочка будет жить здесь, мы с ней фирму открыли! – с нескрываемой гордостью сказала Бекен-апа. – Идем, чаем угощу.
– Спасибо, некогда. До свидания, апа!
– Постой! Что в корзине?
– Отец Насти передал. Курица, яйца и разные травы, прямо с огорода, редиска, огурцы, лук…
– Подожди, я сейчас.
– Я спешу, апа, у меня обратный рейс, пассажиры ждут.
Бекен-апа ушла в дом. Вышла и протянула ему деньги.
– Это Настя заработала. Передашь отцу.
– Сколько тут?
– Две тысячи тенге и десять долларов, не потеряй.
– Не потеряю. До свидания, апа!
– Да хранит тебя бог!..
27.
34.
Настя работала на перекрестке широкого проспекта. Продав мужчине, сидевшему за рулем, лепешку с коробочкой салата, она вручила ему гвоздику.
– А это зачем? – удивился мужчина.
– Так полагается, – улыбнулась Настя. – Приз!
– Чего?
Но тут зажегся зеленый свет и мужчина уехал. Вслед потянулся свадебный кортеж. Настя всё пыталась увидеть счастливых жениха и
невесту, наклонялась, вглядывалась в лица озабоченных друзей и подружек, теснившихся в салонах разукрашенных иномарок, но тщетно…
Из общего потока машин вырулила иномарка без украшающих лент и шаров и припарковалась возле Насти. Это был тот самый господин, кореец, который заплатил однажды десять долларов. Настя смущенно заулыбалась и поздоровалась.
– Здравствуйте, сэнсяним! Вам лепешку? Только не надо столько денег, пятьдесят тенге стоит.
– Садитесь быстро, – попросил тот и открыл правую дверцу.
– Зачем? Мне некогда…
– Садитесь, потом объясню!
Пришлось Насте послушаться. Села и положила узел с лепешками и салатами на колени.
– Я вас по всему городу ищу, на всех перекрестках! Вы же телефон не сказали.
– Сэнсяним, мы куда едем?
– Ко мне домой. Жена очень просила. Инсу тоже, это дочка моя. И еще один человек ждет, киноактриса. Кан Су Ен её звать, слыхали?
– Нет, – ответила Настя.
– О, это звезда нашего кино! На Московском фестивале она получила Гран при за лучшую женскую роль!.. Давно это было.
– Остановите, пожалуйста, сэнсяним, я хочу выйти, – попросила Настя.
– Почему?
– Мне работать надо. И вообще… – Настя открыла дверцу.
– Что вы делаете! – Ким резко притормозил.
Дверь захлопнулась, машина снова рванула с места.
– Разве можно так? – волновался Ким. – Чуть аварию не сделали…
– Извините, сэнсяним… Отпустите меня. Лучше в другой раз, а?
– Нет, сейчас!
35.
Пока накрывали на стол в большом зале, Настя и дочь Кима, восьмилетняя школьница, уединились в детской комнате. Девочка показывала Насте альбом с видами Сеула с высотными зданиями, мостов, широких магистралей и сельских пейзажей…
28.
– И ты никогда не была в Корее? – удивлялась Инсу. – А я каждое лето бываю. Там бабушка с дедушкой живут и много родственников.
И кругом одни корейцы! Даже маленькие дети – и те корейцы. Сначала ничего, а потом скучно…
– Почему? Языка не знаешь?
– Я не знаю? Я по-корейски запросто, папа с детства со мной разговаривает. И по-английски могу, – похвасталась Инсу.
– По-английски?
– Какие языки знает папа, такие знаю и я. Только по-казахски он не говорит. Понимает, но не говорит. А я могу, мама же казашка.
– Да?
– Когда папа приехал сюда из Кореи, он холостой был. Вот и женился на маме, чтобы меня родить.
– А-а… А где работает твой папа?
– Он пастор. Ты знаешь что это такое современный буддизм?
– Нет.
– Я тоже. А папа знает, вот и работает пастором.
Заглянул отец:
– Дети, кушать!..
36.
… Всё было очень вкусно и Настя ела с большим аппетитом, ловко орудуя палочками.
Кинознаменитость Кан Су Ен сидела напротив Насти и с нескрываемым любопытством наблюдала за ней. Время от времени Настя поглядывала на настенные часы, стрелки неумолимо бежали…
– Вы торопитесь, Настя? – спросила Кан Су Ен.
– Она не все лепешки продала, вот и спешит, – ответила вместо Насти Инсу.
– Я не тороплюсь… Бекен-апа всегда волнуется, когда меня долго нет. Всё боится, что меня арестуют.
– Арестуют? – переспросила актриса.
– Она очень мнительная. Многое пережила. Наверное, поэтому.
Кан Су Ен понимающе покачала головой.
– А почему вы думаете, что она не отпустит вас в Корею? – спросила Кан Су Ен. – Вы же хотите увидеть родину предков.
– На один-два дня можно, а целую неделю, я сама не хочу, мы же работаем. Можно, я позвоню ей, чтобы не волновалась?
Инсу тут же принесла трубку. Настя набрала номер.
– Ало? Бекен-апа, это я, Настя, – сказала Настя по-казахски. – Я сейчас приеду, не волнуйтесь… Да, да… – Настя засмеялась.
Найла, хозяйка дома, перевела актрисе то, что сказала Настя.
– Девушка свободно говорит по-казахски? – спросила Кан Су Ен.
– Не очень, – ответила Настя.
– Бабушка успокоилась?
29.
– Да.
– Что она сказала? Что-то смешное?
Немного смутившись, Настя созналась:
– Спрашивает, все ли лепешки я продала.
– Строгая бабушка, – заключил Ким. – Работа прежде всего!..
– А как это звучит по-казахски? – любопытствовала Кан Су Ен.
Помолчав, Настя сказала по-казахски:
– Бярлык нанды саттымба?
37.
Поздно вечером пастор Ким и актриса Кан привезли Настю домой.
Пригибаясь под низким потолком, они вошли в дом.
То, что Настя увидит здесь свою маму, она и предположить не могла. Люба подбежала к дочери, крепко обняла и засыпала вопросами:
– Ну разве так можно? Почему не звонила так долго? Ты в Уштобе не ездила? Как там Димка?
Кан Су Ен и Ким Те Иль, ничего не понимая, переглянулись.
– Здравствуйте, мама! С Димой всё нормально, я ему учебники собрала…
– И я купила учебники! И одежду для школы, когда поедешь, обязательно отвези, хорошо?
– Мама, познакомься. Это Ким-сэнсяним. И Кан-сэнсяним.
– Я догадалась, – сказала мама, пожимая руки. – Здравствуйте! Вы буддийский пастор, про вас мне бабушка рассказала…
Бекен-апа пригласила гостей к столу, где их ждал чай.
Гости сели. Мать усадила Настю возле себя.
– Теперь я знаю где ты и мы будем видеться чаще. А может, все-таки переедешь к нам?
– Нет, мама… А как вы нашли дом?
– Калымбет привез, оказывается, он знает тебя. Представляешь, Калымбет работает водителем у Равиля, партнера моего мужа, помнишь, весь седой такой, надо же так, случайно разговорились! – Мать обернулась к гостям. – Она так долго не звонила, но материнское сердце есть материнское сердце…
– Мы очень рады за вас. У вас хорошая дочь.– сказала Кан Су Ен.- И мне захотелось пригласить Настю к себе в гости.
– Что вы говорите! – восхитилась мать. – Это так здорово, я оплачу дорогу…
– Не беспокойтесь. Я приглашаю, я и должна обеспечить…
– Вот спасибо! – поблагодарила мать.
– Значит, вы не против?
– Почему я должна быть против? Я была в Корее, даже не помню сколько раз, там так здорово! Вот всё, что на мне, я там купила, вообще корейцы молодцы. Настя, я дам тебе денег, купи себе, что захочешь, и Димке тоже, ладно?
– Ладно, – согласилась Настя.
30.
Кан Су Ен и мать разговаривали по-корейски, Бекен-апа ничего не понимала и очень обрадовалась, когда доселе молчавший мужчина-кореец заговорил по-русски:
– Бабушка, – обратился он к ней. – Настя очень беспокоится за вас. Вы разрешите ей полететь в Корею, она будет там недолго, всего на одну неделю, она хочет посетить родину предков…
Бекен-апа подумала и сказала:
– На неделю, конечно, можно… Поезжай, доченька. Немногим удается побывать на родине предков. Сейчас столько казахов едет из Китая, у-у-у! Мои внуки в Германии, когда вырастут, обязательно захотят увидеть Казахстан… Так что, поезжай, посмотри и обязательно возвращайся, твоя родина Уштобе, поняла?
– А вы как, Бекен-апа, без меня?
– На оптовку отнесу лепешки, я обещала Кульпаш.
– Может, отдохнете, Бекен-апа, я быстро вернусь.
– Кто сейчас отдыхает? Это же бизнес!
38.
Рано утром следующего дня пастор Ким Те Иль повез Настю и Кан Су Ен в Уштобе, чтобы испросить разрешения у отца девушки.
Простор степей и покатые холмы поразили Кан Су Ен, то и дело она восклицала:
– Столько земли!.. Какая богатая страна!..
– Много земли! – согласился пастор.
39.
Димка, игравший с друзьями в асыки (фигурные костяшки) в конце улицы, заметил машину, остановившуюся возле ворот своего дома. Из машины вышла Настя и подошла к воротам.
Димка бросил асыки и помчался к дому. Подбежав, он бросился на шею сестренки. Так они постояли застывши, не замечая, как пастор и киноактриса тоже вышли из машины и наблюдали за ними.
Наконец Димка сказал:
– Я за папой сбегаю! – И побежал в сторону вокзала.
Настя открыла ворота и пастор въехал во двор.
Кан Су Ен оглядела двор, по которому, виляя хвостиками, носились щенята. Затем прошла через замысловатый навес и оказалась у края небольшого огорода. В огороде росли кукуруза, баклажаны, фасоль, перец, розовые шары-помидоры свисали с томатных кустов…
Настя привычно захлопотала возле газовой плиты на веранде. Она спешно готовила ужин…
40.
Вскоре пришел отец. Умывшись и переодевшись, он пригласил к столу гостей. Расселись. Стал разливать вино в пузатые бокалы.
31.
– Как-то в наш колхоз приезжала корейская делегация, никто водку не пил. Вот я и взял на всякий случай вино… Я-то пью покрепче. Ну, с приездом и за ваше здоровье!
Чокнулись и выпили. Стали есть соевый суп с рисовой кашей, над которой взвивался теплый душистый пар.
– Как вам Казахстан, понравился? – улыбаясь, поинтересовался отец.
– Кан-сэнсяним все удивляется, – сказал пастор.- Много земли!
– И всё не обработано, почему?- спросила Кан Су Ен.
– Да, земли сколько хочешь, – сказал отец и осторожно объяснил. – Руки не доходят, все заняты…
– А говорили, что у вас тут на селе безработица? – сказала Кан.
– Разное говорят… – покряхтел отец. – Только есть же корейская поговорка: умеющего трудиться работа настигнет.
– Верные слова, – подтвердил Ким Те Иль.
– А вы, Хан-сэнсяним, в Корее были? – спросила Кан Су Ен.
– В Южной Корее? Нет, не был, – ответил отец.
– В Северной были?
– А с Северной случился казус. В молодости, как передовика производства, меня включили в состав туристической делегации. Две комиссии прошел, а на третий раз меня язык подвел, лишнее сболтнул…
– Что за комиссии, медицинские? – не поняла Кан Су Ен.
– Нет. Ветераны-коммунисты. Они разные вопросы задают и ты отвечаешь. Наставления дают, как вести себя за границей, что можно, что нельзя. И один старик в конце говорит: вот, мол, товарищ Хан, вы увидите Корею и, надеюсь, благополучно вернетесь. Конечно, говорю, вернусь, если достану деньги на обратную дорогу! Молодой был, языком трепался хуже мочалки. Меня и вычекрнули из списка делегации!..
– Да-а, – засмеялся Ким-сэнсяним, – советские люди очень любят шутить!
– Жизнь, наверное, такая, без шутки загнешься, – отец тоже засмеялся.
Кан Су Ен сокрушенно покачала головой. Отец продолжал:
– А про Южную Корею раньше мы ничего толком не знали. В газетах
часто писали, что там студенческие волнения и всё. Это только после Олимпийских игр в Сеуле многое стало известно…
– А хотели бы посетить Корею?
– Корею?.. Сейчас некогда, – уклончиво ответил отец.
– Я хочу вашу дочь пригласить в гости, а вы не отпускаете её, почему?
– Да, она звонила. Дело не в деньгах, тем более, что все расходы вы берете на себя… Она же работает. Нельзя подводить Бекен-апа, это непорядочно. Старушка взяла Настю к себе, работу нашла…
– Бабушка согласна! – поспешила сказать Кан Су Ен. – Пусть, говорит, посмотрит, где предки жили.
– Да? – обернулся отец к Насте.
– Да! – обрадовалась дочь.
– Папа, пусть она съездит, – умоляюще посмотрел на отца Димка. – Она мне подарок привезет!
32.
Отец помолчал. Потом:
– Если Бекен-апа согласна, тогда в чем дело… Как сейчас говорят, нет проблем! – улыбнулся Хан и добавил: – Будет возможность, посети обязательно местечко Сувон. Дед говорил, что мы родом оттуда.
– О, это недалеко от Сеула, – оживилась Кан Су Ен, – мы обязательно съездим туда!
– Поклонись, доченька, земле предков, – под конец сказал отец.
– Самолет один раз в неделю летает, я быстренько вернусь! – заверила Настя.
Димка грустно и нежно склонил свою голову на настино плечо…
41.
Бекен-апа проснулась под утро от дикого крика и топота ног, доносившихся со двора. Встала, выглянула в окно.
Там во дворе, при лунном свете дрались между собой двое парней, размахивая палками и осыпая друг друга бранными словами. Они бегали вокруг тандыра, перепрыгивали его. Один из них споткнулся о край горловины тандыра, упал, соскочил и стал пинать его. Другой тоже накинулся на печь, тыкал в её бока огромным шестом и с ожесточением наносил удары. Тандыр рушился и наконец совсем потерял прежний вид.
Подъехал «мерседес» и остановился у калитки. Водитель просигналил. Парни тут же разбежались и сошлись на улице. Хохоча, исчезли.
Бекен-апа осторожно вышла на крыльцо и подошла к разбитому тандыру. Обречено вздохнула.
Во двор вошел Калымбет и обратился к ней:
– Это вы будете Бекен-апа? Я Калымбет, Настя говорила вам про меня?
– Говорила…
– Ваши лепешки очень вкусные, шеф еще попросил купить. Я говорю ему, куда на ночь глядя, а он на своем стоит, поезжай и привези, – объяснил свой визит Калымбет.
Бекен-апа не ответила, а только молча кивнула на порушенный тандыр.
– М-да… – почесал затылок Калымбет. – Эти двое что ли, зачем?
– Это бог наказал меня, – сказала Бекен-апа.
– Причем тут бог, делать ему нечего?
– Надо было налог заплатить. Не послушалась я, вот и наказал.
– Какой налог, за что? – не поверил Калымбет.
– За тандыр.
– Не смешите, Бекен-апа, за тандыр налог? Первый раз слышу!
– Я тоже. Видать такие времена настали.
– Да кто вам сказал такую ерунду?
– Приходил тут один, милиционер с палкой, молодой. Усами шевелил как таракан… Предупреждал. Вы еще пожалеете, апа! А я не послушалась.
– Ну и дела… – почесал затылок Калымбет. – Откуда он взялся?
– Настя говорила, что он поймал ее на остановке возле стадиона.
– Жаль, что меня не было… Ну, попадись он мне!
33.
– Он-то причем? Два балбеса напились и порушили всё.
– Да видел я их, ничего они не пьяные.
– А ты знаешь кому надо платить налоги? Где сидит этот важный человек?
Калымбет пожал плечами.
– Ладно. Настя приедет, разберется, – стала успокаиваться Бекен-апа.
– А куда она исчезла, на всех перекрестках искал?
– В Уштобе поехала, к отцу. Скоро в Корею уедет.
– В Корею, насовсем?
– Нет, на неделю. Родину предков посмотреть. Добрые люди нашлись, в гости пригласили. А отец против, вот и поехала уговаривать.
– Везет же людям, а? – почесал затылок Калымбет.
– Хорошему человеку хоть раз в жизни обязательно должно повезти…
42.
Настя вернулась из Уштобе к вечеру. И очень расстроилась, увидев порушенный тандыр.
Но еще больше её взволновало здоровье Бекен-апа. Повязав голову цветным платком, бабушка лежала на высокой кушетке и молчала.
Весь день Настя хлопотала возле неё, меняла и смачивала платок на её лбу, готовила еду, бегала в аптечный киоск за таблетками, отвлекала разговорами.
– Представляете, Бекен-апа, папа сразу согласился, говорит, поезжай и всё. И Димка обрадовался. Я себе ничего не буду покупать в Сеуле, а ему куплю что-нибудь стоящее… Только вы не болейте…
– Себе купи что-нибудь стоящее, – не слушала Настю Бекен-апа.
– А у меня всё есть.
– Ничего у тебя нет… Свадебное платье купи.
– Зачем мне свадебное платье? – засмеялась Настя.
– Замуж будешь выходить, голая будешь?
– Так это еще когда!
– Скоро, скоро… Этот, как его звать, который автобус водит, гостинцев от отца твоего привез, за него выходи замуж! Хороший человек. Я людей сразу узнаю.
– Да что вы, Бекен-апа, мне еще учиться надо… И вообще, у него знаете сколько женщин?
– Их много, а такая как ты одна. На всем белом свете одна, запомни!..
43.
Калымбет медленно подъехал на «мерседесе» и, завидев молодого и усатого постового, опустил боковое стекло и позвал, не выходя из салона:
– Лейтенант! Подойди сюда.
Тот не спеша подошел и лениво взял под козырек:
– Лейтенант Меирманов.
– Наклонись, – строго сказал Калымбет.
34.
Лейтенант удивился, но всё же пригнулся к боковому окну и усы его оказались на уровне глаз сидящего Калымбета.
– Ты кому служишь? – спросил Калымбет, не глядя на него.
– А в чем дело? – спросил Меирманов, шевельнув усами.
– Кому служишь, я спрашиваю?
– Я при исполнении служебных обязанностей. Это мой пост, стою по разнарядке…
– Это ты заказал тандыр?
– Не понял.
– Двух охламонов ты послал тандыр сломать у старушки, говори, ты?
Лейтенант замешкался.
– Какой еще тандыр?
– Не коси, я всё знаю. Работа у меня такая.
Лейтенант слегка встревожился.
– Так вот, – продолжал Калымбет, – скажи своим браткам-соплякам, пусть восстановят тандыр. Или не будешь стоять здесь. Сидеть будешь, понял?!
Калымбет нажал на газ и «мерседес» уехал, оставив усатого постового в растерянности.
44.
Во второй половине дня Бекен-апа стало гораздо лучше, они поехали в налоговую полицию.
Сидели в крошечной комнате и томились в ожидании сотрудника этой могущественной организации.
Наконец он появился с какими-то бумажками в руках и, не глядя на ожидавших, сел на свое место, продолжая разбираться в записях.
– Что ты молчишь? – спросила Бекен-апа, – Что сказал начальник?
Не отрываясь от бумажек, тот, словно молитву, пропел:
– Он сказал, чтобы вы оставили меня в покое и шли домой.
– Как домой? А налоги? Милиционер требовал бумажку, лицензия называется!
– Дурак ваш милиционер, так и скажите ему, – спокойно ответил молодой инспектор. – И пусть отстанет от вас, апа.
– Он не причем, это аллах наказал. Я хоть коммунистка, но верю в него.
– Как это он мог наказать? – заинтересовался инспектор.
– Двое пьяных подрались и разрушили тандыр!
– А причем тут аллах?
– А почему подрались именно возле моего тандыра?.. Так что давай, возьми налог. Тандыр мы восстановим, он кормит нас.
Инспектор всплеснул руками.
– Апа, я еще раз объясняю. Если бы у вас была серьезная фирма, хоть маленький, но хлебзавод, с соответствущим оборудованием, с рабочими местами, с планом производства, доходами и прибылью, тогда, пожалуйста, имею полное право!
35.
– Какая прибыль, я одна пеку, а Настя, продает, еле-еле концы с концами сводим!
– Во, правильно! Так что идите, апа, идите и пеките лепешки! На своей, как вы говорите, фирме!.. – Инспектор с удовлетворением засмеялся.
– Ты слышишь, Настя, он издевается, говорит, что мы не фирма…
– Фирма это юридическое лицо, со своим уставом, на казахском и русском языках, наличие уставного капитала, счет в банке, печать и еще многое кое-чего требуется, а у вас один тандыр! Нет такого закона, чтобы с несчастного тандыра брали налоги, вы меня понимаете или нет?.. Всё, апа, не мешайте работать, до свидания! – нервничал инспектор.
– Не кричи, дорогой. Настя, пиши. Устав, печать, счет…
Настя торопливо записывала.
– Еще что? – спокойно вопросила Бекен-апа.
– РНН! СИК! – рявкнул инспектор. – Акт о землепользовании! Заключение санэпидстанции! Выписка из пенсионного фонда! Справка о страховании имущества! Ваши анализы по СПИДу! Туберкулезом болеете, нет?
– Боже упаси, – замахала руками Бекен-апа.
– Все равно нужна справка!
– Достанем, – заверила Бекен-апа.
– Но сначала сходите к психиатру, пусть выдаст справку, что вы, апа, нормальный человек! Всё!!!
– Грубиян. Как зовут твоего отца?
– Никак не зовут! Нету у меня отца! – взвыл инспектор.
– Бедняжка, – посочувствовала Бекен-апа.
45.
Ближе к вечеру, вернувшись домой после долгой маяты, Бекен-апа и Настя застали во дворе двух парней, колдовавших над тандыром. Их действиями руководил пожилой мужчина, должно быть, мастер по укладке тандыра. Они восстановили его и теперь были заняты штукатурной отделкой, наводили лоск. Это были те самые парни, что дрались однажды ранним утром и порушили тандыр.
– Аллах услышал нас, доченька… – вздохнула Бекен-апа и сказала твердо: – Вернешься с Кореи, зарегистрируем нашу фирму!.. А как мы назовем её?
– «Тандыр»! – засмеялась Настя.
– Да будет так!..
46.
… И опять приснился Насте сон – ранним-ранним утром идет она по широкому безлюдному проспекту. Её догоняет дядя Калымбет на большой железной тележке, с помощью которого он подрабатывал прежде на оптовке, предлагает ей купить тандырную лепешку. Настя берет, а он вручает ей в награду яркокрасный тюльпан. Потом он предлагает ей сесть на эту тележку и катит её с огромной скоростью по пустынному, залитому утренним солнцем проспекту! Прохожих нет, и некому
36.
удивляться тому, как на тележке стоит Настя с замечательным тюльпаном. И тут в воображении Насти – она сама в корейском наряде невесты, а рядом с ней Леня, тоже в национальном костюме жениха. Сзади тянется свадебный кортеж. И вся эта процессия стремительно движется по проспекту расчудесного города Сеул, который она видела по телевизору… На одном из перекрестков заливается трелью полицейский свисток, прерывая эту необыкновенную фантазию…
47.
В этот день всё у Насти складывалось удачно – и обед приготовить успела, и в дорогу собралась вовремя.
И вот уже Настя и знаменитая киноактриса Кан Су Ен прошли таможенный досмотр, паспортный контроль. Дождались объявления на посадку.
Сели в широченный аэропортовский автобус, поехали к трапу самолета…
48.
Леонид метался у таможенного досмотра, его не пускали дальше, несмотря на отчаянные уговоры. Выскочив из здания, он стремглав помчался вдоль бетонной изгороди, махнул через него и побежал к самолету. За ним побежали двое из секъюрити.
49.
Кан Су Ен уже была на верхних ступенях трапа и стояла в ожидании, когда впередистоящие пассажиры войдут в салон. Настя стояла позади.
50.
Леонид добежал до трапа. Охрана схватила его, но он успел крикнуть:
– Настя, стой!
Настя обернулась.
– Вернись! Отец в аварию попал!..
– Что?! – Настя бросилась вниз по трапу. Обернулась и крикнула Кан Су Ен: – Сэнсяним, извините, я потом, в другой раз!
Киноактриса ничего не поняла и продолжала стоять на трапе…
51.
Охрана повела Леонида в отделение.
Настя заметалась по залам аэропорта. Увидела охрану, она вела под руки Леонида. Настя бросилась вслед…
Самолет рейсом «Алматы – Сеул» улетел. Без Насти.
52.
К вечеру Настя была уже в Уштобе.
В фойе больницы ей дали халат и она влетела в палату. Отыскав глазами отца, поспешила к нему. Вид у него был живописный – голова и руки
37.
забинтованы, едва видны прорези глаз, из под простыни выглядывала на вытяжке правая нога в гипсе.
Настя опустилась возле кровати на колени.
– Папа, что случилось?
– Не волнуйся, Настя, чувствую себя прекрасно…
– Как не волнуйся?
– Ну упал, ну авария, с кем не бывает, ничего страшного… Кто тебе сказал и почему ты здесь? Сегодня же твой самолет в Сеул…
– Отложили поездку.
– Да? Почему? Что, эти господа лапшу тебе навешали?
– Да нет, папа, какую лапшу…
– М-да… А я так надеялся, что ты Сеул увидишь, по телевизору показывали, сумасшедший город, какие дома и ночью всё горит…
– Я обязательно увижу Сеул, только потом, в другой раз. И местечко Сувон посещу, вы же говорили, что род наш оттуда?
– Дед так говорил. Может, правда, может, нет…
В это время в палату вошли Дима и Леонид. На них были белые больничные халаты, которые обычно выдают посетителям.
Отец удивился:
– Вот черти, как же вас впустили, здесь очень строго!
Леня заулыбался:
– Нас бы не впустили? Нас даже уговаривали!
– Не болтай. Стали бы уговаривать…
– Вон, Настя чуть в Сеул не попала, а мы с Димкой в больничную палату не прорвались бы?
– Ну и молодцы!.. – улыбнулся отец и погладил подошедшего сына по головке…
К О Н Е Ц.
Лаврентий СОН
г.Алматы,
март-апрель 2003 г.
