Серия: Жизнь Замечательных Корейцев
Воспоминания о друге
Певец Сон Георгий
Прежде всего хочу выразить благодарность всем тем, кто не забыл Володю и помнит. Я его, конечно же, помню хорошо и не забуду его никогда. Это был очень светлый порядочный интеллигентный неравнодушный человек. Начну издалека. В 1946 году в Северную Корею переселилась первая партия советских корейцев на постоянное местожительство. Все школьники, в том числе, и я стали учиться в русско-язычной школе, открытой советским посольством для своих сотрудников. В те годы в Северную Корею приехали не только семьи советских корейцев, но и русско-язычные корейцы из Китая, из г.Харбин. Мы, дети из Советского Союза, называли этих ребят харбинцами. Конечно же, они сильно отличались от нас, детей из средней Азии, своей культурой и манерой поведения, деликатностью. Мы же, воспитанные в условиях социализма, были, честно говоря, «дикарями». Мы хулиганили, дрались, сквернословили. Сейчас, вспоминая свои проделки становится стыдно.
Когда я увидел впервые Володю.
Это был очень высокий красивый интеллигентный юноша. Все девочки были влюблены в него. Он был комсоргом нашей школы. Он хорошо пел и к тому же организовал школьный вокальный квартет, где и был его солистом. Я тоже пел в том ансамбле. Одним словом, он был незаменимым учеником школе и заводилой. А однажды, когда меня пытались избить на школьном вечере, рядом оказался именно Володя. Он помог мне, хотя в то время он был десятиклассником , а я учился в седьмом. После этого случая, когда он не испугавшись толпы заступился за меня, мое восхищение им переросло ещё и в уважение.
Затем началась корейская война между югом и севером. Нас, школьников, эвакуировали в китайский город Харбин, с которого в 1951 году я уехал учиться в Ленинград . В Корею я уже не возвращался.
В 1968 году я был принят в Корейский театр и стал профессиональным певцом. Где-то в 1970 году совершенно случайно увидел Володю на улице. Уже тогда у него было слабое зрение. Но предо мной стоял Володя с его особой осанкой и красотой. Я подбежал к нему и обнял его. Он вспомнил меня! В Алмате мы стали настоящими друзьями. Как писатель он написал несколько сценариев для моих сольных концертов.
По состоянию здоровья он переехал в Санкт-Петербург и больше мы с ним уже не встречались.
Володя был очень сильный человек. Лишившись зрения, но оставался человеком с чистой и неравнодушной душой. В память о нем у меня есть не только его книги, но и романс, который он подарил мне. Я его исполняю на своих концертах.
Хочу сказать несколько слов о его жене Маше. Благодаря ее поддержке он продолжал свою творческую деятельность . Спасибо тебе, Маша! Вот несколько строк о нем, моем друге Владимире Киме.
Я не стал писать о его жизни после приезда в Советский Союз, о чем он сам рассказал, когда харбинцам разрешили вернуться в Советский Союз, но в определенные области. Он с Машей поселились в Магадане, где он работал корреспондентом в какой-то газете. Конечно, его дети и Машин брат Ли Володя знают большеио жизни Володи в Магадане.
С уважением Георгий Сон
Учитель Пак Ир Пётр Александрович о писателе Ким Владимире Владимировиче
Не скажешь, что жизнь Владимира Кима протекала спокойно и размеренно. Напротив, она отличалась крутыми поворотами, а порой судьба готовила ему самые невероятные виражи.
В незапамятные времена его предки были вынуждены покинуть родные края и переселиться на дикий в то время российский Дальний Восток, где еще одной обрусевшей корейской семьей стало больше.
Когда в 1920 году в Никольске был расстрелян выдающийся деятель антияпонского движения Цой Дя Хен (книга о нем, написанная его внуком Валентином Цоем, выпущена в Москве), один из его ближайших соратников – Василий Лукич Хан – оказался вынужденным вместе с семьей бежать от преследований японских оккупантов в Китай. Это был дедушка по материнской линии Владимира Кима.
Цой Дя Хен, занимавшийся и большой просветительской деятельностью, в свое время направил Владимира Федотовича Кима, отца автора романа, в числе наиболее талантливых учеников в Казанскую учительскую семинарию. Тому в двадцатых годах вместе с родными, которые были близки с семьей Цой Дя Хена, пришлось также уехать в Китай, в город Харбин. Там-то в 1930 году и родился восьмым ребенком в семье Владимира Федотовича Кима и Надежды Васильевны Хан автор романа.
После освобождения Кореи большая семья Кимов переехала в город Пхеньян, где Владимир закончил школу. Его дальнейшим планам не дала осуществиться вспыхнувшая в Корее война. В эти горячие годы и началась трудовая биография Владимира – он стал переводчиком и журналистом.
В середине пятидесятых годов все больше так называемых советских корейцев начали возвращаться в Советский Союз из Кореи, куда они были направлены для оказания помощи исторической родине в строительстве социалистического общества. Вернулась и семья Кимов. Владимир вместе с родителями переехал в Магадан, где проживали братья матери.
Здесь, на Крайнем Севере, произошло становление Владимира Кима как журналиста. Он исколесил Колыму и Чукотку, бывал в других странах. Частые командировки позволили ему познакомиться со множеством людей, разными характерами и необыкновенными судьбами, накопить в журналистском блокноте богатейший материал, который в дальнейшем очень ему пригодился.
К сожалению, не раз приходилось сталкиваться и с людьми, недоброжелательно относящимися к корейцам. Владимиру было обидно слышать плохое о своих соотечественниках, а еще больше он страдал, когда на деле подтверждались негативные черты характера соплеменников.
Может быть именно потому и зародилась у Владимира мысль написать книги, опровергающие нелестное мнение о корейцах. И он стал писать. Его герои, корейцы, далеко не идеальны. Они подвержены тем же страстям и страстишкам, что и другие люди. Но в них всегда живо чувство гордости за свою нацию, и многие из них достойны подражания.
После появления книги “Кровавый круг” второй роман Владимира Кима “Тайны Черного дракона”, с которым я познакомился еще в рукописи, должен увидеть свет в Алматы.
Я бесконечно счастлив, что в лице Владимира Кима нашел единомышленника, который воплощает в жизнь мое заветное желание – написать правду о корейцах. И мне кажется, что автор на верном пути. Произведения Владимира Кима, помимо исторически правдивого содержания, наполнены романтикой приключений, что делает их более интересными и, как теперь говорят, читабельными. Хочется пожелать автору дальнейших творческих успехов.
П.А.Пак Ир, профессор–кореевед
