ГЛАВА ПЯТАЯ
В Делийском аэропорту имени Индиры Ганди было многолюдно. На горстку наших туристов никто не обращал ни малейшего внимания. Висевшее в воздухе многоязычье подтверждало международное назначение большой воздушной гавани.
Пока шло оформление документов и регистрация билетов на рейс Дели – Катманду, чем занимался руководитель их группы туристов – маленький суетливый человечек, Бахтин, прогуливаясь, подошел к посадочному павильону и стал наблюдать, как пассажиры проходят контроль. Еще в первые минуты после прибытия он был неприятно поражен обилием военных в аэропорту. Эти люди в форме цвета хаки были повсюду. Некоторые ходили с длинными, как у скаутов, палками, у многих за плечом болтались автоматы Калашникова. Викентий остановился перед входом на посадку. Через стекло было видно, как пассажиры проходили под контрольной дугой.
– М-да, и тут проверяют на вшивость, – задумчиво произнес он вполголоса и вздрогнул оттого, что рядом кто-то сказал по-русски:
– Обшаривают с головы до ног. И из карманов все вытряхивают. Тут ничего лишнего не пронесешь, – и в голосе человека средних лет, одетого в шорты и пеструю рубашку навыпуск, прозвучало такое же сожаление, как и во фразе, произнесенной Бахтиным.
– В вас и не признаешь нашего, – с чуть уловимой иронией произнес Викентий, оглядывая незнакомого соотечественника.
– Зато по вашему виду за три версты определишь, что из Союза, то бишь из России, – отчего-то разобиделся незнакомец. От его слов Бахтину стало неуютно, и одежда, которую он тщательно продумывал и подбирал, показалась ему с чужого плеча. Да, он все же не учел, что здесь будет так жарко.
Викентий отвернулся от неприветливого соотечественника и пошел по залу в невеселых размышлениях о том, как сложно будет вывезти добычу при таком контроле. “Ну, ничего, что-нибудь придумаем. Главное, чтобы получилось задуманное, а с большими деньгами везде можно найти лазейку”. И тут он поймал себя на том, что невольно постоянно ищет глазами небольшую фигурку в бело-розовом сарафане. Когда после прилета они вошли в зал аэропорта, Ангелина и Олег, заговорщицки переглянувшись, быстро пошли к противоположному выходу, к которому по плавному подиуму одна за другой подкатывали автомашины, и из них торопливо высаживались люди. Викентия резануло по сердцу такое неожиданное согласие между почти незнакомыми девушкой и парнем. Глядя на них, он вдруг почувствовал себя очень старым, хотя разница в возрасте не превышала семи-восьми лет. Ему захотелось подбежать к ним и врезать, как следует, Олегу, но он только сердито крикнул им: “Не ходите далеко!” А те, как дошколята, схватившись за руки, даже не повернули головы в его сторону и юркнули в стеклянные двери.
Бахтин заметил, как у одной из стоек, поднявшись на свободные весы, чтобы его было видно, низкорослый руководитель группы размахивал руками и что-то выкрикивал, собирая подопечных. Когда подошли все, кроме Ангелины и Олега, маленький человечек сердито объявил, что посадка на Катманду через два часа, никуда из аэропорта не отлучаться, можно перекусить в буфете, но там все очень дорого и лучше обойтись своими припасами.
Злость и ревность не давали Бахтину спокойно сидеть в удобном кресле с высокой спинкой. Он то и дело вскакивал и начинал раздраженно вышагивать взад и вперед под удивленными взглядами двух не первой молодости женщин, с самого начала обративших игривое внимание на симпатичного крепкого мужчину, путешествующего в сопровождении двух юнцов.
Наконец, когда до посадки оставалось не более четверти часа, Геля и Олег возбужденные и веселые предстали перед Викентием во всей своей молодой красе.
– Где вы были? Через пятнадцать минут вылет, а вы… – коршуном налетел на них Бахтин.
– Не вылет, а посадка, – спокойно поправил его Олег. – Мы знали, я узнавал в справочной, так что нечего было волно
л что-то не то. И еще больше озлясь, заговорил свирепо: – Ты, девочка, должна работать! Чтобы завтра ни ногой из гостиницы без моего ведома, понятно? – и, хлопнув дверью, вышел вон. А она долго еще стояла неподвижно, и набегающие на глаза слезы легко скатывались по щекам. “А ведь я его любила. И даже после того вечера готова была простить ему все. Думала, что он тогда опьянел. Поверила его оправданиям. Поехала сюда, потому что надеялась, что он… какая гадость! “Не за то были плачены за путевку такие деньги!.. Все деньги, деньги, деньги… Разве, кроме них, нет ничего?! Ни любви, ни уважения?! … А чего я так переживаю, если он мразь? Может, я и сейчас люблю его? – Она даже вздрогнула от этой безжалостно обнаженной мысли. Слезы сразу просохли. – Конечно, и я вела себя не лучшим образом. Кокетничала с Олегом назло Кенту, вот и сегодня уехала, бросив его на целый день. Я же видела его в фойе. Он ждал меня. Поэтому специально разулыбалась этим непальским мальчикам. Вот он и ревнует. И несет всякую чушь. Нет, он вовсе не такой, как сейчас. Он милый, веселый, внимательный, – и она вновь, в который уже раз, вспоминала, как они ходили в театр и Дом кино, как танцевали в ресторане, как он покупал ей цветы, делал подарки… А как робко и нежно целовал ее руку, конфузясь при этом, как мальчик… ”
Любовь не помнит зла и умеет прощать.
Викентий ворвался к себе в номер взбешенный и, увидев мирно спящего Олега, обозлился еще больше. Пинком ноги откинул попавшийся на дороге стул, который с грохотом отлетел к стене и опрокинулся.
Олег открыл глаза и с недоумением следил за тем, как мечется по комнате шеф. Потом сел на постели, размял руками заспанное лицо и, не торопясь, проговорил:
– Мне кажется, я придумал, как можно будет попасть в храм…
Викентий тотчас же остановился и уставился на Дементьева в ожидании дальнейших разъяснений. Но тот зевнул, скинул джинсы и рубашку и, откинув покрывало, завалился уже спать капитально.
– Нет, ты постой дрыхнуть! – закричал Бахтин. – Говори, что придумал? Но Олег отмахнулся, как от назойливой мухи, и сонно пробормотал: – Завтра надо проверить на месте, – и затих.
– Да ты что?! – от возмущения даже задохнулся Бахтин, но, не видя никакой ответной реакции, понял, что самое лучшее и ему постараться уснуть.
На следующий день с утра Бахтин и Дементьев уже были на своем наблюдательном пункте. Олег долго, не отрывая от глаз бинокля, осматривал храмовые постройки и, наконец, блаженно откинулся на траву, потирая уставшие от напряжения глаза.
– Ну, что? – настороженно-выжидающе спросил Бахтин.
Олег нехотя поднялся и протянул Бахтину бинокль:
– Погляди повнимательней туда, где между постройками сереют куски стены… Что ты там увидел? Верно, трубы, из которых бежит вода. А откуда берется эта вода? Вытекает с территории храма. Видимо, из фонтанов и каких-нибудь бассейнов, но чистая. Потому что грязную они не станут сбрасывать в священную реку.
– Та-ак… – протянул Викентий, продолжая осмысливать слова молодого напарника. – Ну, что ж, пожалуй, годится. Но все же не мешало бы прежде кому-нибудь из нас троих попасть вовнутрь и изучить детально, чтобы потом не тыкаться вслепую. Ну, хорошо. Это я беру на себя.
Вернувшись в гостиницу, Бахтин тут же направился в номер к Ангелине. Та сидела на балконе и с интересом наблюдала за шумной улицей, где кипела жизнь. Бахтина она встретила спокойно, и когда тот сел в кресло, вопросительно посмотрела на него.
– Ты меня прости за вчерашнее, – хмуро начал Викентий. – Жара, что ли, на меня так действует, да и выпил лишнее. Одним словом, свалял дурака… Не сердись…
Геля улыбнулась.
– Ну, вот и лады, – обрадовался Викентий. – А теперь о деле. Поговори с гидом или еще с кем-нибудь из местных, у тебя это хорошо получается, – не мог не уколоть он ее, – может быть, позволят нам втроем, или вдвоем, или, на худой конец, одному из нас побывать в храме.
– В Сваямбунатх? – удивленно указала Геля на виднеющийся в окно буддийский храм, расположенный в западной части города на вершине холма.
– Да нет – индуистский Пашупатинатх. Тебе бы вообще-то следовало сходить туда обязательно. Говорят, там есть храм эротики… – Но под взглядом девушки он умолк и смешался.
– Это что, отработка дорогостоящей путевки? – не преминула съязвить Геля, но, спохватившись, что решила быть с ним помягче, поспешила исправить свою бестактность. – А для чего нам Пашупатинатх? Ты же знаешь, туда посторонних не пускают.
“Что ж ты раньше, еще в Москве, об этом не говорила?!” – захотелось заорать Бахтину, но он с усилием выдавил из себя улыбку.
– Да просто любопытно. Ведь говорят же, что если не входил в храм Пашупатинатх, значит, не побывал в Непале.
– Хорошо… Я попробую поговорить, – задумчиво глядя не него, проговорила девушка. А он, чтобы отвлечь ее от всяких подозрений, поспешил переменить разговор.
– А почему он так называется, этот храм?
Ангелина оживилась.
– Пашупатинатх означает – Властелин животных. Это одно из имен Шивы. Легенда гласит, что Шиве надоели люди со своими бесконечными грехами. Он на какое-то время решил отдохнуть, удалившись в лесную чащу, и окружил себя лишь животными, любимым из которых был бык Нанди… На том месте, где предположительно жил Шива, король Бхупалсинг Малла заложил храм Пашупатинатх.
В этой истории, рассказанной Ангелиной с таким увлечением, Викентия заинтересовало лишь упоминание о быке. И, поняв, что больше никаких полезных сведений о Нанди здесь не почерпнешь, он поднялся с места и, как бы невзначай, заметил:
– Постарайся поговорить насчет храма сейчас же. Времени у нас в обрез. Надо же еще золото купить, да повыгоднее.
Через некоторое время Геля отыскала особенно благоволившего к ней молодого непальца, сопровождавшего их во вчерашней поездке, и долго разговаривала с ним, стараясь убедить похлопотать насчет пропуска в храм не столько доводами, как своими чарами.
– Понимаете, господа, – оправдывался таявший перед ней, как лед на ладони, молодой непалец, больше похожий на индуса, – это может разрешить лишь главный монах. С ним хорошо знаком хозяин нашей гостиницы. И не так он сам, как его родственник, тоже монах. Я сейчас же пойду к хозяину и передам вашу просьбу.
– А может, мне пойти с вами? Как говорят на Востоке, телега на одном колесе не поедет, – лукаво стрельнула глазками девушка. Непалец ревниво посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.
– Нет, лучше я пойду один. Наш хозяин очень любит молодых красивых женщин… Он захочет купить вас…
– Меня?! Купить?! – от растерянности и возмущения девушка даже выронила из рук сумку, из которой посыпались косметика и другие женские безделушки, а сверху шлепнулся синий заграничный паспорт. Помогая Ангелине собрать вещи, непалец указал на паспорт:
– У нас иностранцам без этого документа никуда не пройти. Берегите его.
Хозяин гостиницы Ман Дорджи – полный, светлокожий европейского облика человек, внимательно выслушал служащего, передавшего просьбу трех туристов посетить храм. Немного помолчав, он проговорил:
– Хорошо. Я сообщу вам ответ святых отцов. Можете идти.
Час спустя Ман Дорджи сидел перед главным монахом храма и, почтительно кланяясь при каждом слове, подробно рассказывал о разговоре с молодым служащим. Старый монах, казалось, не слушал его. Он сидел с закрытыми глазами, и только бесконечный бег черепаховых четок в его руках говорил о том, что он не спит. Но когда гость замолчал, старик приоткрыл маленькие глазки и быстрым, острым взглядом окинул грузную фигуру, склонившуюся перед ним.
– Иди, сын мой, успокоенным. Великий Шива зачтет твое усердие в служении ему. Иди и продолжай держать уши повернутыми к иноверцам. Бог покарает всех, кто посягнет на нашу святыню.
«У каждой вещи и каждого явления есть своя загадка. И разгадать ее может лишь тот, кто мудр помыслами, чист душой и добр сердцем», – глубоко вздохнул старик.
