– Я очень хочу… Мне будет стыдно, если не поступлю, дома все так верят. И потом… я люблю животных, люблю их лечить;
Ответсекретарь улыбнулся и потянулся к телефону. Набрал номер.
– Зоя Константиновна, это Бекпосынов. Сейчас к вам девушка подойдет… Как ваша фамилия? – обратился он к Карагоз.
– Алимбаева.
– Алимбаева подойдет. Зоя Константиновна, она опоздала, у неё уважительные причины, надо помочь, возьмите документы… Ну и что… В третий поток запишите, в пятую группу, они завтра сдают
– Химию! – подсказала Карагоз.
– Да, химию – улыбнулся ответсекретарь. – Ничего страшного, я разрешаю; Спасибо. – Он положил трубку. – Идите, сдайте документы. Желаю успеха.
Карагоз благодарно закивала головой, ринулась к выходу, но обернулась у двери и спросила:
– А общежитие?
– Общежитие, доченька, переполнено, поскольку ты опоздала, ничем помочь не могу;
Карагоз расстроилась.
– Понимаете, у меня тут никого нет…
– Товарищ Алимбаева, я повторяю, общежития нет. Как освободится место, если кто провалит, так можете вселяться. В порядке очереди. Всё.
– Спасибо! – Карагоз вышла.
На привокзальной площади Карагоз сидела на своем чемодане и ужинала пирожками: Люди сновали взад-вперед, готовясь к посадке, громыхал объявлениями репродуктор;
Возле Карагоз виляли хвостами два замызганных щенка, не спуская глаз с пирожков. Она их кормила. Делила поровну. Те тут же поедали сладкие пирожки, устраивали маленькую танец-игру между собой и требовали
3.
очередного вознаграждения. Вдруг щенки бросились врассыпную, большая тень накрыла то место, где они резвились.
Карагоз подняла голову. Перед ней стояла высокая женщина в форме железнодорожного проводника с авоськой в руке. В годах женщина.
– Ты что делаешь, доченька? – спросила она. – И так их тут развелось, проходу нет…
– Здравствуйте, апа, – сказала Карагоз.
– Здравствуй. Едешь куда или приехала? Уже два часа за тобой наблюдаю, а ты всё сидишь.
– Я приехала. В институт поступаю. Документы взяли, а общежитие переполнено, да еще я опоздала.
– А-а… Значит, учиться приехала, – сказала проводница. – Родственники или знакомые у тебя здесь есть?
– Нет.
– И куда тебя понесло… – сокрушалась проводница.
– Наверное, все-таки поеду в общежитие, – решила Карагоз.
– А если не пустят?
– Как это не пустят? Что я, на улице буду ночевать!..
– Это ты верно говоришь… Да еще в чужом городе, – согласилась проводница. – Родственников или знакомых нет здесь?
– Нет.
Оба щенка остановились поодаль в ожидании, когда же угощавшая их девушка останется одна, чтобы завязать с ней более тесное и небезвыгодное знакомство.
– Знаешь что, доченька, если хочешь, я поселю тебя здесь на вокзале, будешь жить в мягкой вагоне. Деньги у тебя есть?
– Есть. А сколько надо платить?
– За постель один рубль… Ты вроде ничего девочка, понравилась мне. Если кто спросит, скажи, что я разрешила. Меня зовут тетя Кульпаш. Идем.
И они пошли по путям. Собачонки решительно затрусили следом. Тетя Кульпаш шла трудно, видно, ноги болели, да и сердце слабое, дышала тяжело. В тупике стояли два мягких вагона.
Подошли к первому вагону, поднялись на тамбур.
– Вот, значит, доченька, – нараспев говорила тетя Кульпаш, – будешь жить пока здесь, поступай в институт на здоровье, сколько хочешь поступай…
Она открыла купе.
– Вот твое место. Вагон пустой. Там в конце, в девятой купе живет один молодой специалист, шалопай. Остальные купе еще не заняты. Устраивайся. Постель принесу, а потом чай попьешь…
Ночью по железнодорожным путям, насвистывая, шел Жанас, тот самый «шалопай», о котором говорила тетя Кульпаш. С ним еще двое парней, один побренькивал на гитаре, и девушка.
