10.

Жанас не скрывал удивления.

– Тебе в медицинский надо идти. Людей бы лечила, а не животных.

На что Карагоз ответила:

– Врач, если хотите знать, лечит людей, а ветеринар – человечество, ясно?

– Каким это образом?

– Очень просто. Люди не смогут жить без зверей и птиц!

К вечеру они оказались в парке культуры и отдыха. Даже потанцевали.

Уставшие, вернулись на вокзал. Жанас запрыгал по шпалам, подошел, взял её за руку и повел к вагону. Мимо прогромыхал товарный состав.

Возле вагона резвились собачонки. Дворняга с загривком, завидев Жанаса, прорычал и отошел в сторону. Другие с грустью проводили их в вагон;

Карагоз прошла в свое купе, а Жанас завозился у желтого титана; Титан был горяч.

– Тетя Кульпаш оставила нам кипяток, вот хорошая женщина! –  обрадовался Жанас. – Сейчас будем чай пить… А может, выпьем чего? Ты что пьешь, водку или шампанское? Сегодня твои праздник, сочинение сдала.

– Я спирт пила, медицинский. Ночевали в кошаре, простудилась, Султан-ага заставил.

– Где я спирт достану! Давай шампанское, сбегаю в ресторан…

– Если хотите, пейте шампанское, я чай буду! – Карагоз стала давить ложечкой таблетки стрептоцида.

– Зачем это? – спросил он.

– У Атамана ухо поранено, будем лечить. Вы мне поможете.

– Я не люблю собак.

– Ладно, сама справлюсь. – Карагоз прихватила лекарство, перекись, заодно газетный сверток с костями и вышла на улицу.

Собачонки шустро налетели на кости. Атамана  она ловко прихватила за передние лапы и уложила на свои колени: Промыла перекисью раненое ухо и присыпала порошком. Отпустила. Атаман ринулся к товарищам, полный решительности наверстать упущенное.

Жанас наблюдал за этой сценкой из окна.

Карагоз поднялась в вагон, вымыла руки и вернулась в купе. Вытерлась полотенцем.

Собачонки быстро расправились с костями и побежали взапуски между рельсами.

 

 

… Чай пили, сидя друг против друга.

Она думала: Какой-то беспечный. Маме бы он не понравился…

Он думал: Интересно, что она думает про меня? Наверное, думает, что за легкомысленный тип, шутит да шутит, а сам чего-то хочет…

Она: Я-то не боюсь, если что, как стукну…

Он: Маме бы она понравилась, ей нравятся скромные…

11.

Она: Наверное, думает, вот сидит перед ним дура аульная и не дотронься, бывают такие…

Он: А может, и вовсе не скромница? Просто дура аульная и недотрога, бывают такие… Глаза хорошие.

Она: Хорошо бы, если ушел, сколько можно чай пить…

Он: Сколько можно пустой чай дуть… Сидит и боится, думает, сейчас приставать начну… Ничего подобного, попью чай и – адью! – спокойной ночи!

Жанас поставил свою пустую пиалу на столик. Встал, чтобы уйти, но задержался и присел рядом.

Карагоз, словно ожидала этого, обернулась к нему с полной горячего чаю пиалой.

Он спокойно взял пиалу, поставил на столик и подвинулся к ней.

Карагоз уперлась в его грудь, собралась и оттолкнула его. Жанас ударился головой об стенку. Она выпрыгнула к двери, задела пиалу, чай обжег Жанаса. Он вскочил вслед, успел схватить ее за кофту, кофта затрещала, Карагоз вырвалась и убежала в другой конец вагона. Схватила и угрожающе замахнулась веником.

– Говорил же, что чай горячий! – ворчал Жанас, стряхивая с рубашки и брюк мокрую заварку.

Затылок гудел от удара, он почесал его…