10.
Жанас не скрывал удивления.
– Тебе в медицинский надо идти. Людей бы лечила, а не животных.
На что Карагоз ответила:
– Врач, если хотите знать, лечит людей, а ветеринар – человечество, ясно?
– Каким это образом?
– Очень просто. Люди не смогут жить без зверей и птиц!
К вечеру они оказались в парке культуры и отдыха. Даже потанцевали.
Уставшие, вернулись на вокзал. Жанас запрыгал по шпалам, подошел, взял её за руку и повел к вагону. Мимо прогромыхал товарный состав.
Возле вагона резвились собачонки. Дворняга с загривком, завидев Жанаса, прорычал и отошел в сторону. Другие с грустью проводили их в вагон;
Карагоз прошла в свое купе, а Жанас завозился у желтого титана; Титан был горяч.
– Тетя Кульпаш оставила нам кипяток, вот хорошая женщина! – обрадовался Жанас. – Сейчас будем чай пить… А может, выпьем чего? Ты что пьешь, водку или шампанское? Сегодня твои праздник, сочинение сдала.
– Я спирт пила, медицинский. Ночевали в кошаре, простудилась, Султан-ага заставил.
– Где я спирт достану! Давай шампанское, сбегаю в ресторан…
– Если хотите, пейте шампанское, я чай буду! – Карагоз стала давить ложечкой таблетки стрептоцида.
– Зачем это? – спросил он.
– У Атамана ухо поранено, будем лечить. Вы мне поможете.
– Я не люблю собак.
– Ладно, сама справлюсь. – Карагоз прихватила лекарство, перекись, заодно газетный сверток с костями и вышла на улицу.
Собачонки шустро налетели на кости. Атамана она ловко прихватила за передние лапы и уложила на свои колени: Промыла перекисью раненое ухо и присыпала порошком. Отпустила. Атаман ринулся к товарищам, полный решительности наверстать упущенное.
Жанас наблюдал за этой сценкой из окна.
Карагоз поднялась в вагон, вымыла руки и вернулась в купе. Вытерлась полотенцем.
Собачонки быстро расправились с костями и побежали взапуски между рельсами.
… Чай пили, сидя друг против друга.
Она думала: Какой-то беспечный. Маме бы он не понравился…
Он думал: Интересно, что она думает про меня? Наверное, думает, что за легкомысленный тип, шутит да шутит, а сам чего-то хочет…
Она: Я-то не боюсь, если что, как стукну…
Он: Маме бы она понравилась, ей нравятся скромные…
11.
Она: Наверное, думает, вот сидит перед ним дура аульная и не дотронься, бывают такие…
Он: А может, и вовсе не скромница? Просто дура аульная и недотрога, бывают такие… Глаза хорошие.
Она: Хорошо бы, если ушел, сколько можно чай пить…
Он: Сколько можно пустой чай дуть… Сидит и боится, думает, сейчас приставать начну… Ничего подобного, попью чай и – адью! – спокойной ночи!
Жанас поставил свою пустую пиалу на столик. Встал, чтобы уйти, но задержался и присел рядом.
Карагоз, словно ожидала этого, обернулась к нему с полной горячего чаю пиалой.
Он спокойно взял пиалу, поставил на столик и подвинулся к ней.
Карагоз уперлась в его грудь, собралась и оттолкнула его. Жанас ударился головой об стенку. Она выпрыгнула к двери, задела пиалу, чай обжег Жанаса. Он вскочил вслед, успел схватить ее за кофту, кофта затрещала, Карагоз вырвалась и убежала в другой конец вагона. Схватила и угрожающе замахнулась веником.
– Говорил же, что чай горячий! – ворчал Жанас, стряхивая с рубашки и брюк мокрую заварку.
Затылок гудел от удара, он почесал его…
