Роза, дочь тети Кульпаш, была красива, высока, смоляные волосы ниспадали на плечи, лицо открытое, взгляд быстрый. Она очень понравилась нашей героине Карагоз. Вместе они поднялись на лифте высокого дома, в котором находилась квартира тети Кульпаш.
Вышли из лифта, вошли в квартиру.
– Поставь чемодан, – сказала ей Роза. Сама же прошла к двери другой комнаты, открыла ее. – Бабушка, помнишь, мама говорила про девочку, она у нее в вагоне живет, Карагоз ее звать? Если ты разрешишь, она у нас поживет, мама так хочет.
Ответа не последовало. Карагоз почувствовала неловкость и стала переминаться с ноги на ногу. Потом нагнулась и взялась за ручку чемодана.
– Ну, бабушка, я же спрашиваю, – опять обратилась Роза.
– Что ты спрашиваешь? – послышался низкий и сильный голос.
– Можно ей у нас пожить, она в институт поступает. Как поступит, получит общежитие.
– Каждый раз одно и тоже… – сказала бабушка. – Раз привела, чего спрашивать? Поставь раскладушку в свою комнату.
– Хорошо, – ответила Роза. – Карагоз, иди поздоровайся с бабушкой.
Карагоз с опаской вошла в комнату. У широкого окна на кровати с высокими никелевыми спинками пулулежала-полусидела бабушка Назира.
12.
Крупное лицо, мужественный хмурый взгляд. Густые пепельные волосы разлились по широкой белой подушке. Грубоватые руки сцеплены в пальцах на груди. Бабушка оглянулась на вошедшую Карагоз.
– Подойди, сядь. – Она указала на табурет.
Карагоз принесла табурет и села.
– Как звать? – спросила бабушка.
– Карагоз.
– Кульпаш говорила, что на пятерки сдаешь. Это хорошо. Рассказывай. Откуда, как, кто мать, кто отец, может, я их знаю…
Роза унесла чемодан Карагоз в свою комнату.
На кафедре языка и литературы работала оценочная комиссия, проверяла сочинения абитуриентов. Шесть преподавателей, изнуренные бесконечной работой, трудились молча. Один из них, перевернув последнюю страница очередного сочинения, нарушил тишину.
– М-да… Работа отличная, но, думается мне, тут не обошлось без шпаргалки.
– Попробуйте теперь установить, – отмахнулась преподавательница с усталым нервным лицом. – И почему вы решили, что работа списана?
– Тема свободная, «Любимая профессия», а пишет абитуриент про автоматику на железной дороге. Какое отношение это имеет к нашему Зооветеринарному институту?
– Какая разница, лишь бы ошибок не было, – сказала молодая преподавательница. – Когда нет ошибок, я ставлю «пять».
– А содержание вас не интересует? А индивидуальный подход?
– Какое может быть содержание у школят? Они только-только начали жить. Все содержание – это учебники! – не отступалась молодая.
Завкафедрой:
– У нас мало времени, не будем отвлекаться, вон еще сколько работ! Что же касается индивидуального подхода, к сожалению, не получится, потому что нас мало, а их тысячи!..
Железнодорожный тупик. Мягкие вагоны для молодых специалистов
Тетя Кульпаш собралась домой, но Жанас не пускал ее. Преградил дорогу в тамбуре и умолял:
– Вы же знаете, тетя Кульпаш, вы постель принимали, куда она ушла?
– Пусти! Такого человека обидеть!..
– Да не обижал я ее.
– Не ври,
– Она что, маленькая, шуток не понимает?
– Ты пошути у меня! Пойду в управление, скажу, как ты ведешь себя.
13.
– Ну и говорите! – разозлился Жанас. Отошел в сторону, пропустил тетю Кульпаш. – Пусть только появится ваша ветеринарка!..
Карагоз не спеша прошлась по аллее, походила возле летнего кафе. За одним из столиков сидели двое ребят и девушка, и ели мороженое.
– Жанас… – негромко позвала Карагоз и заторопилась к столику.
Но она обозналась. Покраснела. Сидевшие засмеялись, а тот, чьего плеча коснулась Карагоз, приняв за Жанаса, встал, театрально поклонился, предлагая сесть на свое место.
Карагоз побежала вниз по низеньким ступенькам, вслед неслись слова приглашения и шуток…
Вдруг из-за угла большого дома с многочисленными балконам выбежала девочка лет шести, прижимая к себе черного котенка. Она плакала и бежала не глядя.
Люди останавливались в тревоге, кто-то спешил вдогонку.
Карагоз поймала девочку, стала успокаивать, вытирая ей слезы, обильно льющиеся на котенка. Тот беззвучно раскрывал красный ротик, передние лапки и грудь были в крови.
Собрался народ, Кто-то сказал:
– Он ходил по балкону четвертого этажа, я еще подумал, сорвется же, и сорвался!..
Карагоз подхватила девочку на руки, выбежала на дорогу, стала останавливать машины. Наконец, одна из них, «Волга», притормозила. Карагоз запихнула в нее девочку, села сама и сказала водителю:
– Вы знаете ветлечебницу, нам туда, скорее!
– Это за городом, далековато…
– Заплатим, дяденька!
«Волга» рванулась. Люди стали расходиться.
Ветеринарная лечебница находилась на окраине город и представляла собой одноэтажное деревянное здание с огромным двором. На разных углах к ограде были привязаны собаки, вышагивали петухи, у ворот стояла грустная корова.
Карагоз с девочкой поднялись по невысокой лестнице и оказались в просторной комнате. Посетители ждали приема. На руках у них клетки с кенарями, хомяками, у мальчика сиамский кот, а возле окна стоял задумчивый молодой человек, у ног его тосковала лайка с черными пятнами на белом фоне гладкой шерсти.
– Нам срочно, – бросила Карагоз и потянула девочку в кабинет ветврача, плотно прикрыла за собой дверь.
В приемной воцарилось молчаливое недовольство, каждый с виноватым сочувствием посмотрел на своих птиц и хомяков.
